— Спать пора, — хриплю, стараясь не дышать.

— Давай ещё посидим, — наивно предлагает Лера. — Хорошая ночь.

Ночь-то хорошая, а я на полпути к большой ошибке. Не очень понимаю, что происходит, но во мне беснуется желание поцеловать… и не только поцеловать мать моей дочери.

— Давай, — выдавливаю из себя. — Посидим ещё.

Как бы кони не двинуть от недостатка кислорода и кровообращения в верхней части тела.

— Расскажи о себе, — просит Лера и смотрит на звёзды.

Оборотень я. Родился, жил и скоро сдохну, по ходу.

— Что рассказать?

— Как случилось, что тебе пришлось искать Машу? — девочка задаёт очень правильный вопрос.

— Её мать сбежала от меня за несколько недель до родов, — признаюсь, а лицо моей бывшей стоит перед глазами.

— Хм… Сбежала, чтобы оставить дочь в роддоме?

— Похоже, что так. Мы жили в лесу на заимке… Несколько семей, быт налажен, не хуже, чем в городе, — в общих чертах рассказываю о стае. — Но Кате вечно чего-то не хватало. Она в город моталась часто. Однажды уехала и не вернулась. Только записку оставила, мол, я люблю другого — не ищи.

— Смело… — с большими глазами кивает Лера.

— Свалить на девятом месяце к другому? Или что? — я не совсем понимаю, о чём она.

— И это тоже. Но знаешь, будь я беременная, не решилась бы в лесу жить. Рожать она тоже в лесу должна была?

— Что в этом такого?

— Не знаю, — девочка пожимает плечами. — Далековато от врачей и больниц.

— У нас свои лекари, — хмурюсь, отлично понимая, как ситуация выглядит в глазах Леры. — То есть врачи, я хотел сказать.

Она только кивает и молчит. Отлично поговорили…

Теперь Лера считает, что я заставлял беременную Катю жить в глуши вдали от больниц и прочих благ цивилизации, и бедняжке ничего не оставалось, как найти себе «спасителя» в городе. Чтобы объяснить, как было на самом деле, надо рассказать всю правду. Но, чёрт возьми, рано.

— И всё равно я не понимаю, зачем она бросила дочь в роддоме, — Лера пытается сложить пазл, в котором не хватает деталей.

Волчицы на УЗИ не ходят, и мы с Катей не знали, кто родится — сын или дочь. Шаманка в стае говорила — мальчик будет, а Катюха ей доверяла. Она снюхалась в городе с каким-то мужиком. Не простой он — к магии отношение имеет и отлично понимает ценность волчонка-мальчика, рождённого от вожака стаи. А вот девочка такой ценности не имеет.

— Кто знает? — кошу под дурака. — Может, её хахаль резко передумал воспитывать чужого ребёнка, а может, ещё что-то. Главное, что я нашёл Машу.

— Ян, ты прости, конечно, но надо сделать тест на отцовство, — Лера заводит старую песню. — Погоди, не возмущайся! — обрубает мою попытку отказа. — Я не знаю, как ты вышел на нас с Машей, но где гарантии, что ты не ошибся?

Гарантии — нюх, чуйка и отношение дочери ко мне. Но для Леры важен тест.

— Подъём с семь утра. Едем в город сдавать этот чёртов тест, — выдаю на одном дыхании и встаю.

— Ты не шутишь? — Лера подскакивает и, не удержав равновесие, едва не улетает со ступенек.

Ловлю красавицу за талию, притягиваю к себе, и сердце больше не стучит. Соблазн впиться в полураскрытые вкусные девичьи губки огромен, но у меня столбняк какой-то. Ни руки разжать, чтобы выпустить Леру из объятий и не зайти дальше. Как заклинило. Да и она не спешит меня отталкивать — смотрит в глаза растерянно и, кажется, не дышит.

— Не шучу, — подтверждаю тихо. — Если тебе это важно — сделаем.

— Да, мне важно… — щёчки Леры наливаются румянцем. — И тебе важно, — сглатывает нервно. — Отпусти меня, пожалуйста, я уже не падаю.

— Не могу, — не вру.

Прохладные, влажные от волнения пальчики легко касаются моих предплечий. Попытаешься, серьёзно? Меня сейчас фомкой от тебя не отковырять, девочка.