— Ее надо чем-то отвлечь. Дим, тормози у пруда, там утки, — говорит брат, а я не пойму, какого хрена он сейчас несет? — И не смотри на меня так. Девочки любят уток. Сейчас выйдем, и все подышим и успокоимся.

— Выглядит так, будто мы ее похитили, — после слов Димы включилась минутная пауза.

Охранник глушит машину, выходит вместе с братом.

Я же, сижу на заднем сидении, растерянно смотря, как Лена не может справиться с паникой. Ответ пришел сам собой, когда мои пальцы, нежно скользнув по ее щекам, убрали слезы.

Я склонился к ее лицу и выдохнул в губы Истинной теплый воздух, выжидая от нее хоть какой-то реакции, максимально не похожей на ту, что происходила сейчас. Она подняла на меня заплаканные, широко раскрытые глаза. В это мгновение я чувствовал каждой клеточкой своего тела необъяснимый отклик. Ее губы, мягкие и прикрытые слегка розовым блеском, призывали меня, словно магнит. Осторожно приблизившись к ним, я коснулся их нежно и ненавязчиво.

Губы девушки были такими мягкими и податливыми, словно созданы для поцелуев. Нежно проплывающее чувство, будто окутывало нас обоих. Мои пальцы, проникнув в густую копну ее темных волос, наслаждались прикосновением каждой шелковой пряди. В тот момент время остановилось, и весь мир существовал лишь для нас двоих. Я боялся спугнуть эту нежность, которая окутывала нас, и поэтому старался быть осторожным, чтобы сохранить этот необычный происходящий момент.

Странное неразрывное единство в искушающей тишине.

Я целую ее второй раз, и он сильно отличается от первого.

Точное число секунд, которые длился этот поцелуй, было неизвестно. Казалось, что время уже не имело значения, а прошлое и будущее слились в одно мгновение. Я чувствовал, как дыхание Истинной сливается с моим, как ее сердце бешено колотится, прижимаясь к моей груди.

Невинность ее поцелуя стала для меня источником мучительного притяжения. И в этой невинности я видел силу, которая будила во мне жадность и безумное желание. Мои попытки остановить самого себя испарялись с каждой секундой. Сердце, душа и тело отказывались меня слушать. На место здравого смысла пришел Зверь.

Но волшебство этого момента оборвалось так же внезапно, как началось.

Елена неожиданно изменила свои намерения и с твердостью, о которой я не мог предположить, ударила меня по щеке. Удар был столь силен, что на мгновение меня обескуражил, а сама Елена, ошеломленная собственной реакцией, отсела от меня на другой край сиденья и прижалась спиной к двери машины.

Боль пульсировала на щеке, но больше всего меня задела измена, которую я ощутил под этим ударом. Нет, не меня… Зверя.

Он не был готов к такому. Впрочем, я тоже.

Даже не думал, что этот взаимный, как мне казалось поцелуй, повлечет с ее стороны такой гнев. И, кроме гнева, в ее глазах горела обида и разочарование.

Так почему же, отдаваясь в поцелуе, мы чувствовали влечение друг к другу и вдруг такая перемена? Почему сейчас она неумолимо смотрит с гневом, топя меня мысленно в своей злобе?

Сейчас она была как огонь, как противоположный полюс, как совершенно иная, внеземная сущность, которая взглядом провела черту, создала непреодолимую стену между нами, давая понять, что наотрез отказывается верить в происходящее и быть его участником.

— Какого хрена вы меня целуете каждый раз, когда вам вздумается?

— Действительно, Слава, какого хрена? — послышалось по ту сторону от двери. Я закрыл окно, а брат открыл дверь.
— Выйди.

Только вместо Ярослава выходит Елена. Не успеваю схватить девчонку за руку. Бегать она умеет, а вот бежать сейчас от меня, когда инстинкты и без того накалены, не стоило. Но на мое удивление девчонка обошла машину и подошла к пруду.