– Ну да, сюрприз ты и устроил. Вероятно, это был бы суперсюрприз. Хендлер фермы хаски замерз насмерть, – сказала Санна, одновременно рисуя в воздухе заголовок газетной статьи.

– Я не думал, или чтобы…

– Так начинай же думать! – взревел Матти и направился в гостиную, где долго пыхтел, облокотившись на диван. Затем он вернулся и продолжил ровным голосом: – Они того не стоят, никакая из собак. Кайру нужно уважать.

– Конечно, я уважаю, – пытался начать я, на что Матти прорычал проклятия.

– Нужно понимать, что ты – всегда более слабая сторона. Лес сильнее человека, всегда был. Вот почему дела следует планировать заранее, – сказал он и поведал мне такую историю.

– Однажды во время тысячемильной гонки в Финнмарке нас накрыла метель. Я был на хороших позициях, в числе лидеров, и не хотел останавливаться. Однако ветер усилился до урагана, и вскоре хлопья били упряжку, как маленькие камни. Пришлось разбить лагерь, позаботиться о собаках и о том, как защитить себя.

Матти рассказал, как надел на собак попоны, опрокинул нарты и выкопал рядом с ними небольшую яму в снегу. Организовав ветрозащиту, смог нагреть для собак воды. Накормил их, после чего они улеглись спать. Матти оставил вожаков рядом с собой, быстро съел что-то, залез в спальный мешок и стал ждать. Прошло четырнадцать долгих часов, затем в небе появился маленький яркий просвет.

Тогда он отправился в путь. Взял направление по компасу и доверил Пете самому выбирать маршрут, потому что он знал, что Пете сможет избежать коварных снежных карнизов, а если где-то была колея, то обязательно найдет ее, даже под снегом. Вечером они были уже среди людей.

– Если бы я не подготовился к пурге и с бараньим упрямством продолжил маршрут, или начал нервничать, кончилось бы плохо. Понимаешь ты это? – произнес он, почти задыхаясь.

Я ответил да-а, и это прозвучало в моих ушах почти как шепот.

– И особенно эта западная кайра, там нет даже дорог, нет и домов. Там все по-другому. И кроме того… Как я уже сказал, это просто собаки. Собаки приходят и уходят. Если они пропадут и умрут там, то ничем не помочь.

– Они не умрут, – сказал я, приободрившись.

Матти прищурил глаза, улыбнулся и протянул мне тарелку с хлебом. Я намазал новый кусок.

– Тебе не следует продолжать поиски, – сказал Матти.

– Но я хочу.

– Почему? Они же не твои.

– Это отличные собаки, – ответил я, не желая говорить правду. Хотел исправить свои ошибки, показать им и себе, что способен на большее. Не хотел весной больше ни дня топтаться в тающей куче дерьма в питомнике.

– Но ты не можешь ездить там на мотосанях.

– Почему не могу?

– Там никто на санях не ездит.

– Как так не ездит, – удивился я и одновременно понял, что за весь день не встретил ни одного старого санного следа.

– У тебя нет на это разрешения, а местные никогда даже и не начинали. Оленей они собирают в стада на лыжах.

– Но как же их найти там без саней?

– Вероятно, на лыжах, – нерешительно сказал Матти.

– Ну он не может ходить там на лыжах один, – вмешалась Санна. – Я знала, что с самого начала тебя не стоило пускать туда одного. Это же особенная местность.

– А если я буду держать телефон в тепле?

– Никто не должен ходить там в одиночку. Случались разные истории, – произнесла Санна серьезно, как бы самой себе. – Думаю, на это есть причина, почему у нас во дворе толпа туристов, а туда не хочет никто. Только несколько фанатичных рыбаков гоняют летом по порогам.

– Да, это так, – согласился Матти. – Я организую тебе товарища.

Я пытался сказать спасибо, но слова не складывались. Пытался улыбнуться, но смог только скривить рот. У нас в бегах две аляскинские собаки, прошедшие тысячекилометровую гонку и избегающие встреч с людьми, а эти двое предлагают встать на лыжи в качестве панацеи от бед.