Ивария поморщилась, но ничего не ответила. Лишь тряхнула головой и посмотрела в сторону шпилей главного храма.

Морья переводила взгляд с одного на другого. Она рано радуется? Избавиться от дикой магии все же нельзя? Или тут что-то другое? Кем эти двое друг другу приходятся, что насколько доверяют? Ивария вроде бы рада оплотнику и вместе с тем будто за что-то на него обижена.

– Это непросто, дитя мое. – Тихо произнесла настоятельница после длинной паузы. – Но я постараюсь помочь.

Валар щёлкнул пальцами и принялся рассёдлывать коня – для него дальнейшее было делом решённым. Отстёгивая чересседельные сумки, он будто бы равнодушно бросил через плечо:

– Есть новости из столицы?

– Император грамоту о лишении всех титулов и имения не посылал. Как и приказа о помиловании, впрочем. Это ты хотел услышать? Но несколько писем было. Можешь посмотреть в своей келье. Обед уже был, так что до ужина ты как раз успеешь подобрать нашей гостьежильёи привести себя в порядок.

«У Валара есть имения и титул? И, что куда хуже, обвинение, требующее помилования?!» – Морья нервно сглотнула. Вот тебе и рыцарь…

Ивария величественно кивнула им и направилась по каменной дорожке к храму, но спустя пару шагов обернулась:

– И да. В храме всё несколько изменилось со времен твоего последнего визита. Я очень ценю ту атмосферу, которая сейчас здесь царит. Так что прошу, Валар. Без выходок. Или мне придётся попросить тебя уехать.

***

Послушники проходило мимо молчаливыми тенями. Они не выказывали удивления задушенными в зародыше смешками или перешёптываниями. Даже ни одного любопытного взгляда на себе Морья не поймала: здесь не задавали вопросов. Такой же молчаливой была и конопатая девушка, почти девочка, которую Ивария отправила проводить Морью в купальню.

Она не спрашивала про внешний мир, не жаловалась на собственную затворническую жизнь. Лишь один раз, когда Морья спросила, выпускают ли их за ворота храма, удивлённо вскинула выгоревшие до белизны брови:

– А зачем?

Морья запнулась. И верно, зачем? Ей самой внешний мир немного-то счастья принёс.

– Там. . . Ярмарки, – подумав, ответила она. – И праздники, где много людей. О! И медовые пряники!

Всё это радовало её саму, но послушница равнодушно передёрнула плечами.

– К нам приезжают торговцы. И Мать Ивария дозволяет каждому выбрать, что приглянётся. А в трапезной. . . Ну да ты сама попробуешь. Вкусно. Отсюда не хочется уезжать.

Морья поймала длинный рукав одеяния. Покамест оно было украшено лишь одной звёздочкой на плече –послушница совсем недавно поселилась в храме.

– Но там же свобода!

Девушка скривилась.

– И как? По нраву она тебе? – На по-детски невинное личико легла тень. – На свободе я продавала своё тело за еду. А здесь. . . Мать Ивария приняла меня, не осудив ни единым словом. Я не хочу свободы. Я хочу покоя. Мы все хотим.

Больше послушница не произнесла ничего. Да и Морья, смущённая, не решилась более её расспрашивать. Лишь тихо поблагодарила, когда девушка вынула из ряда шкафчиков стопку белоснежных одежд и распахнула дверь в купальни.

– На ужин созовёт колокол. Спустишься во внутренний двор, мы по лету там трапезничаем. До того –отдыхай.

Стопка тканей перекочевала к Морье, а послушница степенно удалилась. Если она и обиделась на невежливое любопытство гостьи, то ничем этого не выказала.

Морья же осталась одна. Одна в огромной купальне, увешанной занавесями цветного пара.

– Эй?!

Эхо пролетело над углублениями в каменном полу, заполненными пузырящейся водой, оттолкнулось от дальней стены, вспорхнуло к куполу потолка и вернулось к Морье. Никто не отозвался. Да и кому понадобится купальня во время предвечерней молитвы, восхваляющей дневное светило?