Забирает пакет из моей руки и уходит на кухню, оставив дверь открытой. Я закрываю глаза, слушаю звуки, доносящиеся из квартиры, и делаю шаг к ним навстречу.

Тапочки со сбитыми задниками стоят там, где я вчера их оставила. Надеваю и иду на кухню, поражаясь своему состоянию. Перешагнула порог и словно оказалась в другом мире, где нет никаких сомнений, и все внезапно стало правильным. Таким, как должно быть. Даже дышать стало легче и говорить то, что думаю, в разы проще.

Влад в одних спортивках стоит у кухонных ящиков ко мне спиной и достает с верхних полок пластиковые тарелки и стаканчики. На его лопатках, переплетаясь между собой, сходятся узоры татуировок, завораживающе подчёркивающие рельефные мышцы при каждом движении. Опускаюсь на табурет и негромко, будто боясь спугнуть, спрашиваю:

– Блад от имени?

– Вроде того. Чайник тебе я поставил. Мед хочешь, принцесса?

– Хочу.

Банка, ложка и маленькая вазочка. По улыбке понимаю, что последнее – издевка. Придвигаю к себе банку и ложкой подчерпываю из нее мед. Сегодня он кажется намного слаще, только горечь послевкусия никуда не исчезла. Влад лишь негромко хмыкает. Достает из холодильника пару полуторалитровых бутылок с водой и складывает их и посуду в сумку стоящую на полу.

– А можно мне с жирафом? – показываю пальцем на рейлинг с висящими на крючках кружками.

– Нет. Это моя. Выбери другую.

– Тогда… – задумчиво тру переносицу, – хочу любую другую, если на ней есть жираф.

Улыбается. Поворачивается к рейлингу и ставит передо мной две: с бегемотихой из «Мадагаскара» и с пингвинами из того же мультфильма. С жирафом Мелманом остается висеть на крючке:

– Выбирай. Моя кружка только моя и ничья больше.

– Хорошо. Мне эти тоже нравятся.

– Зачем приехала? Мне некогда, если не видишь.

– Как рука?

– Я тебя звал?

– Болит?

– С чем пирожки?

– А ты попробуй и узнаешь.

Отрывается от сборов на обмен взглядами. Алина выпечка исчезает со стола в сумку.

– Как тебя зовут?

– Елизавета. Что написано у тебя на руке?

– На какой?

– На правой.

– «No more regrets».9

– Принцип жизни?

– Вроде того. Зачем приехала?

– Мед понравился.

– Забирай, дарю.

– Не хочу. Здесь он вкуснее, чем там.

– Думаешь, что еще раз пущу в гости?

– Чайник кипит.

– С разбавкой пьешь?

– Да.

Очередной таймаут. Влад переставляет на стол пузатый заварочник, чайник с плиты и кувшин с холодной водой, а сам уходит в комнату. Возвращается переодевшись в свободные брюки цвета хаки и футболку с оторванными рукавами. Завязывает рукава толстовки на талии и ухмыляется, проводя пятерней по волосам и глядя на пустые кружки:

– Уже напилась?

– Нет. Тебя ждала.

– Я не буду.

– Не любишь гостей?

– Не люблю гостей, которых я не звал. А тебя я не звал.

Я мешаю. Предельно честно и прямо. Поднимаюсь, беру кружки, чтобы повесить их обратно на крючки, но мою руку перехватывает ладонь. Кожу обжигает от прикосновения, а в легкие врывается смолистый запах с горчинкой нескрываемого раздражения и чего-то еще. Такого пьянящего и дурманящего, что тело начинает плавиться свечкой.

– Оставь.

Близость его тела сводит с ума, а от дыхания, щекочущего волосы, приятно покалывает затылок. Прикрыв глаза, опускаю кружки на стол и делаю шаг назад. Хочу упереться спиной в грудь Влада. Только он отходит к холодильнику и молча перекладывает в сумку несколько пакетов с овощами и достает пластиковое ведро с маринованным мясом.

– Пошли.

– Это приглашение или очередное «решай сама»?

– А ты что, всерьез хочешь поехать со мной не зная куда? – усмехается, но в серых глазах нет ни капли веселья, когда я киваю. – Ладно. Пойдем. Только папочку предупреди, что вернешься поздно.