Адмирал умолк, собрался с духом и продолжил:

– Приказываю развернуть фокусировку "маятника". Объект – пятая планета.

Пока сетевики выполняли приказ адмирала, карательные команды уже отправились на охоту. Корабли наёмников разлетелись кто куда, но у каждой из команд был "след" – прибор, позволявший с некоей долей погрешности определить направление гиперпрыжка преследуемого. Коалиционные военные, одержавшие немало побед за историю существования государства, очень хорошо умели пользоваться "следом", а потому адмирал Краас всего лишь через три часа получил доклад – шестьдесят пять вражеских кораблей уничтожены. Скрыться удалось только одному – беглец серией гиперпрыжков удрал куда-то за окраину полуцивилизованных миров, но карательная эскадрилья продолжает преследование.

Адмирал пришёл в ярость, отчего пупырышки на его лице стали вдвое больше.

– Если не догонят – пусть лучше совсем не возвращаются!

Начальник истребительной службы хотел было напомнить, что совместимость с кораблями у хизарекских пилотов гораздо ниже, чем у пилотов Наёмных миров, а потому они не смогут выдержать такое же количество гиперпрыжков с такой же дальностью. Но, взглянув в бешеные глаза адмирала, оставил сведения при себе и лишь молча отдал честь, подтверждая приказ.

Флот джанийцев начал перегруппировываться в походный порядок, и вскоре пространство у системы Китанор опустело. На месте битвы были оставлены несколько кораблей техпомощи и охранения – встречать последнюю карательную команду. Обугленная и изуродованная пятая планета системы – колыбель брюхоногих китанорцев, продолжала свой путь вокруг двойной звезды, вот только разумной жизни на ней уже не было. Адмирал Краас педантично выполнил приказ всевечного и вскипятил Китанор, превратив его поверхность в горящий ад.

*****

– Равис! Очнись!

Барр Хайнер осторожно потряс пилота. Тот остался недвижим, и только на его иссиня-бледной шее еле заметно пульсировала тонкая жилка, доказывающая, что Равис Торн жив.

Удирая от преследующих их джанийцев, Равис увёл "Шенну" куда-то далеко за границу полуцивилизованных миров. На третьем или четвёртом прыжке оружейник потерял сознание – при том, что он не управлял кораблём. Каково же пришлось Равису? Удивительно, что он вообще выжил после таких физических и ментальных перегрузок.

Хайнер бросил взгляд на экран навигатора и тяжело вздохнул – где они сейчас находились, он понятия не имел. Ответ на этот вопрос мог дать только сам Равис Торн, поскольку навигационное оборудование корабля, напрямую связанное с личностью пилота, оказалось заблокированным и выдавать какую-либо информацию отказалось.

– Что с ним? – послышался вопрос по ментальной связи.

Хайнер обернулся – в узком коридоре стоял хизарек. Позади него виднелась фигура охранницы в боевых доспехах.

– Не знаю, – вслух ответил оружейник, не сомневаясь, что лингвотранслятор переведёт хизареку сказанное. – Я потерял сознание во время боя. Равис, судя по всему, тоже.

– Я спрашиваю не про пилота, а про навигатор, – тон, переданный лингвотранслятором, был презрительным. – Что с ним?

Хайнер, несмотря на отвратительное самочувствие, начал закипать. Хизареки всегда были чванливой расой, гордящейся своим происхождением едва ли не от самих легендарных тинтартов. При этом умели оскорблять так искусно, что придраться к словам хизареков было сложно, а ответить достойно, и вовсе, практически невозможно. Однако Хайнер всё же попытался.

– Вам следовало бы поинтересоваться в первую очередь здоровьем пилота.

– Молчать! – проскрежетала охранница. – Как ты смеешь разговаривать с шеф-полковником флота Хизариума в таком тоне, тварь?!!