Радис вернула чурку на место и пошла к левому краю коробушек. Там она взобралась на низенькую покосившуюся будку, давно пустующую и заросшую. Девочка ловко подпрыгнула и вот уже была наверху. Барсиф залез за ней.

– Всё равно делать нечего. С ней пошатаюсь, – думал он.

Пока дети шли по краю крыши, скрип досок будил собак. Некоторые лаяли тихо, некоторые чуть громче. Но не было в этом для них особого интереса – они привыкли, что псари иногда ходят там.

– А вот знаешь? Знаешь, как сделать, чтобы щенки тех, которые с коричневой мордой, куцые такие, были длиннолапыми?

– Не знаю, – равнодушно ответила она.

– Так вот. Надо скрестить с нашими ящерками!

Радис уставилась на него и едва слышно спросила:

– Как так? У одних короткие, у других – длинные. Должны выйти средние. Ты врёшь.

Барсиф улыбнулся – он смог удивить неугомонную девчонку, не уделяющую его знаниям должного внимания.

– А вот так! Ноги у них короткие, но это потому что специально так сделали, чтобы… длинноногость убрать. А когда они получили короткие ноги, то всех размножили. И вот куцые – это наоборот. Из-за этого короткие ноги. Вот! Половина половины щенков будут длиннолапыми, а вот остальные…

Барсиф без остановки объяснял, как получить нужную длину ног. То, что девчонка снова потеряла интерес, заставляло мальчика только громче говорить и делать более занимательные, на его взгляд, предположения. Но и это никак не помогало ему привлечь внимание Радис ещё раз.

– А, понятно. А откуда тут такие красивые собаки? Ну те, белые.

– Батя сказал, что это Ухач договорился с каким-то господином. И тот дал заказ не в Белые псарни, а ему. Вот он и пытается. Надеется, что выгодно продаст.

– А, ага, понятно.

Они продолжили лазить по крышам псарен. Барсиф не понимал, что в этом весёлого и интересного, но Радис нравилось проводить здесь время. А больше ему ни с кем гулять не хотелось. С другими детьми у него не ладилось ещё сильнее, чем с ней. Мальчишке во многих играх было скучно, а ровесники не упускали случая подшутить над ним. Чудачка Радис никогда в дразнилках не перегибала палку и не делала подлянок, хотя он и знал, что её «дружба» тоже от безысходности.

Тем временем девочка пошла дальше по крыше псарни. Что-то под её ногой звонко хрустнуло, и она провалилась. Послышался грохот досок и прутьев клеток. Радис не кричала и даже не плакала. Барсифа испугало ее молчание. Он подбежал к краю дыры и увидел, что Радис сидит на сене в обломках ящиков и досок. Она цела, голову держит ровно и даже крови не видно. Напротив оскалившись стоит маститая сука, шерсть дыбом. Они не отрываясь смотрят друг на друга, пока собаке наконец не надоедает и та ложится на пол.

Барсиф засунул голову в дыру и осмотрелся. Возле стен лежали псы. Им почти не было дела до нарушителей спокойствия. И мальчик знал почему – они не бросаются на тех, кто ведёт себя тихо.

Это специальные собаки. Их полгода назад заказывали для королевской пыточной. Они должны по команде кидаться и грызть всё, что может издавать звук, как дурные. У животных был мутный глуповатый взгляд, словно в башке остались сплошное раздражение и бестолковая покорность. Нижняя челюсть уродливая, из пасти вечно текли мерзко пахнущие слюни. Шкура зверей только выглядела благородной. На самом деле с неё постоянно валилась шерсть. А ещё псари что-то делают с ними, из-за чего те кидаются молча. И целятся всегда в лицо, а не в горло.

Одна из собак заметила кудрявую голову и заинтересованно уставилась на него. Барсиф высунулся из дыры, думая, что делать. Никакой верёвки рядом не было, лестницы тоже, а значит самому ему точно не выйдет вытащить девочку. Барсиф начал паниковать. Он слез с крыши и побежал вверх по улице.