Найдя клеща в своем корсете.
Летало в небе на метле ты,
Гламурно с Воландом кокетничало,
И, съев три с четвертью котлеты,
О вегетарианцах злобно сплетничало.
.
.
.
Игла в яйце, театр в трех лицех.
Ты стало притчей во языцех,
В семь раз хитрей Семирамиды,
Ты смотришь, глазом пирамиды,
И, пламень брызгая перстом
И на людей и на зверей,
Ты крутишь в воздухе хвостом,
Царица мух, Пернатый змей!
Разглашение
На пюпитре скипетр.
У Петра хронометр.
У квадрата периметр,
На площади гастронометр.
У халифа каллиграфы,
Из жирафа бефстрогановы.
У Калиостро биографы,
Oбструганы, растроганы вы.
Позументы пожамканы,
Эполеты к пижамке мы,
Пусто челюстью шамкая, шаркая,
Вы вся жаркая, в белой, с прищуром, панамке мы.
Понайот подойдет, водородом вертя,
бородою крутя и пробирками.
Пишмашинка притом атакует тебя,
рычажками и ксерокопирками.
У барона барометр.
У Харона phenomenon.
У камердинера синее,
У капельдинера Силезия и Сардиния.
У каптенармуса кариес
У генералиссимуса казус и, yes,
Поручика Ржевского воротит от пошлого.
Обнародованы секреты теневого правительства.
У Белого дома приземлился пришельческий модуль.
По телевизору говорят о любви представительства
Гуманоидных и негуманоидных рас.
Будущее номинирует нас в качестве своего автора
И нет веса и страха прошлого,
Нет фальшивых обещаний светлого завтра,
Есть только лишь сладкая боль и одурь
Нестерпимо голографического здесь и сейчас.2
Фиделио
При входе во Дворец Гипермистерий:
«Логин, пароль введите, Ваша честь».
Архонт Василий Геликобактерий
Введёт: «Фиделио», а после: «6 6 6».
И внутрь войдя, увидит он Зал Оргий,
Огнь факелов и капюшонов рой.
И в центре пентаграммы – Князь Георгий,
Жонглирующий посохом герой.
Уж час двенадцатый, начало ритуала.
Звук барабанов, бубнов, кастаньет.
Трепещут в ожидании Ваала
И Германа, которого всё нет.
А был ли мальчик? Был и станет жертвой
И кодла злая сгру́дилась над ним,
Насилуя, а после вивисектор
С кинжалом инкрустированным, Клим.
Растерзан каннибалами мальчонка
И Молох появляется из тьмы.
Отправлена невинная ручонка
В зубатое; за прочими детьми
Георгий шлёт, ликуя в исступленьи
И слышен дальный звон колоколов
И видит он Ваала в окруженьи
Семи ящероликих колдунов…
Василий из Дворца в сырое утро
Выходит. На траве двора – дрова.
И ляжет утро, сизо-перламутровое,
Как грима слой на морде таинства.
Кининигин
Я повторял, себя разглядывая в зеркале:
«Кининигин, кининигин, кининигин».3
С болонкою княгиня, с бонбоньерками
Засасывала в ноздри кокаин.
И профиль ящерицы проступал в её чертах
Покуда кровь пила она из чаши,
И чёрен был вельветовый мона [р] х,
Таящийся в именьи рощи чаще.
За ужином – дебаты о войне,
О демократии, и как светлей и чище,
И древний князь с портрета на жилище
Взирает, ящер с саблей, на коне.
Фибоначчи
Мне снились числа Фибоначчи
И как могло бы быть иначе?
Ведь всё основано на числах
И препарированных смыслах.
Свет, звук и форма, их тройной союз.
И ключник клюшкой – подсознанья шлюз.
Рак, лебедь, щука. Воз и ныне там.
У Робинзона Крузо есть в глазу секретный параллелограмм.
Ведь пифагоровы штаны равны как ноги-в-руки, руки-в-брюки.
Поддельный фюрер едет в Опеле пощупать новых женщин в Равенсбрюке.
И Фибоначчи раскрывается трубою.
Оттуда прут армады кораблей, готовых к бою.
И ты в руках моих, мой ангел белокурый.
Когда б я Моцарт был, я б воссоздал тебя посредством партитуры,
А так, лукав твой взгляд и ложен номер телефона
И мы вдвоем пока лишь медленно бредут двугорбые по краю абажюрного плафона.
О, Гавриил, расправь крыла радужным месяцем
И в бой веди флотилью колесниц
Космических! Я – пьяной околесицей
Запечатлю длину твоих ресниц.
Птица Феникс
Сермяжных истин в кулаке зажавши пук,