Портрет. Смыслы и чувства наполняют форму лица портрета и могут быть переданы всем наблюдателям в разной степени точности.

Фрейд. Сила и жизнь формы лица портрета не одно и то же, что форма живого лица.

Портрет. Форма живого лица очень подвижна, изменчива, непостоянна и неполна. В ней еще нет смерти.

Фрейд. А в портрете смерть уже присутствует?

Портрет. В портрете присутствует все, что потенциально есть не только в человеке, но и в физическом мире.

Фрейд. Что же есть в физическом мире такого, чего нет в живом человеке?

Портрет. Постоянства формы.

Фрейд. Зафиксированная форма лица в портрете, неизменность лица – признак силы?

Портрет. Неподвижная форма лица – признак вечности.

Фрейд. Быть неподвижным при жизни можно и при психоанализе, когда мы отслеживаем поток сознания. Наблюдая свой личный поток мыслей и чувств, мы словно выходим за его пределы, и у нас появляется возможность быть для себя же внешним наблюдателем. Когда мы неподвижны в беседе, то возникает чувство выхода за пределы беседы, возникает ощущение новой и более сильной жизненной позиции, с которой мы можем выступать в роли не только стороннего наблюдателя, но и судьи. Это и выход за пределы времени?

Портрет. Я есть твое безвременье и вечность, я есть ты во всей своей сложности и непознаваемости, я есть твое отражение и содержание, я есть твой судья и друг.

Фрейд. Да, тебе известно все, что есть во мне и вокруг меня. Но мне порой кажется, что в тебе есть еще что-то, чего я в себе не знаю, но только догадываюсь.

Портрет. Память предков и всего твоего рода, память человечества и его перспектива.

Фрейд. Мы с тобой так может договориться бог весть до чего.

Портрет. Ты устал и не можешь идти дальше?

Фрейд. Да. И тому есть объективные причины. Посмотри вокруг.

Портрет. Вижу.

Фрейд. Еще есть жизнь. И ты мне поможешь?

Портрет. Я буду рядом всегда.

Фрейд. Хорошо…. Так тихо на душе….

Диалог между повзрослевшим Ребенком и престарелым Родителем.

Ребенок. Как жить?

Родитель. Подражать вначале другим и учиться.

Ребенок. А если я уже всему научился?

Родитель. Всему?

Ребенок. Почти. Всему, что мне нужно.

Родитель. Ты знаешь, что тебе нужно?

Ребенок. Нет. Я имел ввиду, что я научился всему, что мне нужно сейчас.

Родитель. Ты знаешь свои потребности сейчас?

Ребенок. Да. Я думаю, что я знаю свои потребности.

Родитель. Если так, то жить надо просто по своим потребностям. Они мудрее нас? Хочешь есть – ешь, хочешь спасть – спи, пить – пей? Вот только есть закавыка одна: что делать, если есть потребность в уважении и любви?

Ребенок. Уважения и любви надо добиваться.

Родитель. Добиваться уважения и любви у кого?

Ребенок. У людей. У тех, кто нас окружает. У тех, кто о нас знает или может узнать когда-то.

Родитель. В слове добиваться есть что-то насильственное. Можно ли с помощью насилия добиться уважения и любви? В некоторых случаях говорят, что если боятся, то и уважают. Страх и уважение. Уважаю ли я тех, кого боюсь? Яснее с любовью. Я точно не смогу полюбить тех, кого боюсь.

Ребенок. Добиться уважения и любви можно, например, с помощь самосовершенствования, развивая свои способности и таланты.

Родитель. Вначале ты сказал, что уже научился всему, что тебе нужно сейчас. В настоящий момент ты думаешь так же?

Ребенок. Нет, конечно. Развивать свои способности и таланты можно бесконечно.

Родитель. И на каком-то этапе развития своих способностей мы добиваемся уважения и любви? А что если уважение и любовь окружающих нас людей не наступят автоматически? Да они и по природе своей отличаются. В уважении больше здравого смысла, тогда как в любви – чувства.