Фактически между молодым поколением российской интеллигенции и тем старшим, давно уж вдоволь пожившим свое на белом свете, всегда имелась та самая жуткая разноголосица в плане «доподлинно верного и полностью вот полноценного понимания всех тех до чего только обыденных российских реалий».

Да и вообще в умах тех деконструктивно левых дореволюционных молодых людей неизменно всегдашне присутствовала именно та слепая, доморощенная убежденность в изумительно светлом грядущем родной отчизны.

Причем сами условия по осуществлению на житейской практике всего того, что истинно вот неземным светом сияло из некой книжной проекции, должны были еще сложиться – как раз-таки в свете сурового торжества благих идей.

Ну а эти самые на редкость прочные идеологические цепи «рая социализма» были некогда выкованы именно всеми теми, кто жил заветными мечтами о великом грядущем ПРЕОБРАЗОВАНИИ ВСЕГО КАК ОН ЕСТЬ РОДА ЛЮДСКОГО…

Для них, сколь беззаветно преданных всем своим неистово благим принципам, теориям и мыслям, в том самом радостном насаждении саженцев лучшего грядущего явно так где-то впереди более чем отчетливо грезилась гиблая яма с осиновым колом для всего того прежнего общественного зла.

Поскольку всякое прежнее людское существование являлось вовсе так не более чем жалким подобием чего-либо настоящего и доподлинно человеческого.

Ну а во времена сказочно лютого революционного просветления всех тех вмиг же отныне сколь безрадостно минувших серых будней всему тому прежнему явно еще полагалось именно что быть попросту до чего только незамедлительно быстро низвергнутым в тихую заводь более чем безнадежного небытия.

Ну или самому как-нибудь еще рухнуть в необъятно глубокую пропасть сущего забвения всего того безрадостно отмершего былого.

А как то, собственно, само собой уж, так или иначе, понятно всему тому честному народу, было бы явно еще более чем безотлагательно суждено, мельком перекрестясь, с величайшей легкостью спрыгнуть в озеро величайшего и всеобщего райского блаженства.

Да только был ведь там именно что только сухой котлован, а самого озера не было и в помине…

А впрочем, малых размеров водоем там все-таки явно ведь был.

Однако был он предназначен разве что для одних тех и впрямь уж вовсе-то немыслимых палачей, а также и пустоголовых трепачей, а всем остальным – кому кайло и лопату, а кому в лучшем случае закуток в большой общей квартире.

Ну а началось это все именно с тех до чего и впрямь же бесконечных прений о том, что государство у нас (как оказывается) – безнадежно обветшалое старье и буквально все в нем одна лишь исключительно никак непотребная скверна…

И как раз поэтому всему своему народу эта обреченное тяжестью своих грехов на верную погибель государство попросту никак не дает ему еще изначально от имени нынешнего просвещенного века действительно положенной свободы.

И наконец-то она безумно радостно причалила к нашему до чего уж дальнему берегу…

Ну а началось все это именно с того самого престольного града на Неве.

И какие только чаяния и восторги имели место по ее великому случаю – то была более чем победа…

…то был свет после столетий глубокой подвальной тьмы…

Вот как описывает писатель Марк Алданов те события, что имели место в Москве после того, как трижды несчастливого монарха попросту насильно заставили отречься от своего престола.

А ведь ему, между прочим, попросту никак не повезло с женой, сыном и отцом…

Марк Алданов, «Самоубийство»:

«Февральскую революцию почти вся московская интеллигенция приняла с восторгом: отцы и деды мечтали, наконец, сбылось! Простой же народ обрадовался гораздо искреннее, чем за три года до того войне».