Добру попросту должно именно что восторжествовать, ну а зло должно быть повержено и наказано, вот уж и все!

Все остальное – попросту гнуснейшая и совершенно несуразная чепуха!

Те, кто мыслят именно так, неистово слепо идут за общим для всех их стадным инстинктом, только лишь разве что средства серьезно видоизменились: вместо топчущих ног столь же яростно втаптывающие в грязь слова…

И сама та до чего неистово могучая смелость при сколь «доблестном» претворении в жизнь эдакого рода действий всецело обеспечивается именно той крайне беспечной отдаленностью самих-то себя от каких-либо сугубо конкретных весомых дел.

Двигать людьми-фигурками – это и есть тот самый великий блеск всей этой нашей новой просвещенной эпохи.

Да только жизнь одного ли человека или всего человечества в целом всегдашне еще может зависеть и от всей полноты амбиций малой кучки недалеких людей, попросту неспособных внимать светлому и большому разуму, а разве что неизменно лелеять свои широкие и изящные, да и весьма изощренные… самые так повседневные мысли и чувства.

И, кстати, вседозволяющего недопонимания в них как раз уж поболее всего именно от того, что слишком они слепо закрыты буквально для всякого и каждого, в ком нет их собственной «искры Божьей».

Они вполне могут быть сколь холодны и упрямы в своих более чем беспечно безбожных полуискренних заблуждениях относительно чьего-либо всецело чужого им недобра.

Да только при этом им явно сколь так еще обязательно окажется свойственно быть чрезвычайно ведь снисходительными к своим собственным подчас более чем излишне беспечным слабостям.

Им-то попросту никак не доступно простое и ясное понимание принципиально далеких от них, да и никак вовсе совсем этак непонятных им бед и несчастий чрезвычайно одинокого человека, а он, между тем, совсем не в том сходу нуждается, чтобы его тут же, не сходя с места, с нежною ласкою трепетно отогрели.

А между тем при подобного рода тяжких коллизиях было бы исключительно явно, значительно поважнее повести сколь откровенную беседу, и, ясное дело, чего это ради… А именно – дабы в первую очередь более чем безбоязненно сурово обнажить все чье-либо истинное людское начало.

Причем оно и впрямь еще может оказаться исключительно исподним и с самого детства безобразно загаженным…

Но разве в этом вся проблема…

Нет, вся беда именно в том до чего и впрямь исключительно безнадежном (а в особенности, если оно и впрямь-то еще и крайне настойчивое) бездумном ковырянии в чьих-либо так и оставшихся детскими дырявых подштанниках…

Поскольку то, что там внутри, может разве что чьи-то руки довольно надолго серьезно испачкать.

Ну а действительно выгрести все их содержимое… Нет, ни у кого вовсе не будет к тому ну ни малейшей вообще уж возможности.

Однако если разве что лишь немного копнуть деятельно и небрезгливо, дабы весьма вот ответственно заглянуть именно внутрь чьей-то сколь невзрачной души, то лишь оттого надолго вовсе-то нисколько не замараешься.

Надо бы только разве что при этом быть более чем смиренно готовыми безо всякого насилия стерпеть весь тот гниловатый афронт, что непременно еще из кого-либо явно польется наружу…

Однако его более чем подлинное всеобилие ничего же хорошего о человеке буквально так сразу нисколько не скажет.

И главное, мало-помалу посильно изменять весь окружающий нас мир к чему-либо сколь делово и основательно лучшему или, безнадежно вот сетуя на все настоящее, сладостно мечтать о чем-либо чистом и безоблачно благостном – разве это можно хоть в чем-либо даже и издали действительно сравнивать?

А в особенности, если паразитически при этом всласть питаться чужими светлыми думами и безудержно возвышенными эмоциями…