– Доброго дня нам всем, – объявила тётка. – Подкрепимся и на рожь.

Она и дядька серпами жали колосья, а пацаны, получив чёткие инструкции, вертели снопы и укладывали их в бабки для просушки. Особо мокрые снопы из низинки укладывали на деревянные вертикальные колья, и к обеду половина поля была убрана. Солнце жарило с высоты, ночная влага парила над землёй, и день становился душным и томным, как предбанник после жаркой парилки. Молодые гости уработались изрядно. Руки болели, ноги двигались медленно, непослушно, и тётка, обнаружив сомлевших работничков, объявила перерыв.

Компания расположилась в тенёчке у бревенчатой стенки амбара и отдыхала около часа. Уже к заходу солнца тёткина личная рожь была убрана, и остались молотьба да прочие важные работы, необходимые для доведения дела до конца.

«Как важно довести дело до конца!» – подумал облысевший и, взглянув на вершины, открывающиеся за двухэтажным зданием «райского уголка», произнёс:

– Полетать – такая мысль приходила. Давненько это было – с тех пор налетался уж порядочно. Я летал, и меня летали. Налёт порядочный получился. Вот только со скал ещё не летал.

– Поедем на вулкан, я договорился, – сухо произнёс Фэд. – Там летать не надо, там надо смотреть.

Вулкан давно застыл. Шоссе плавными изгибами обходило скальные вершины, бежало по пустынной местности, где по обеим сторонам виднелись россыпи чёрных, коричневых и иных цветов камней, и ощущалось, что когда-то, может быть, и не так давно, здесь бушевала огненная стихия и живому существу места бы здесь не нашлось. Гибельно всё было для него.

Они сидели сзади на сиденье и молча обозревали пейзаж, проплывающий за стёклами машины. Водитель несколько раз предлагал им остановиться и рассмотреть природу поближе, но они решительно отказались выходить из машины и весь маршрут почти до самого «райского уголка» молчали.

– Стихия, – многозначительно произнёс Фэд, когда они расположились за обеденным столом.

– Да, впечатляет, – согласился Вил. – Особенно когда это далеко и не с нами.

– Не с нами? – несколько удивлённо спросил Фэд. – Мы что, боимся?

– Боимся, не боимся, а сгинуть раньше времени не хочется, – ответил Вил.

Фэд изобразил недоумение, слегка покачал головой из стороны в сторону и заметил:

– А как же борьба? Без риска проиграть борьбы не бывает.

– Э-э, голубчик! – ответил Вил. – Борьба за освобождение от гнёта, за счастье угнетённых – это одно, а риски со стихией природы – это совсем другое.

– Пожалуй, вы правы. Рисковать за всеобщее счастье – это очень благородно.

Фэд подхватил ложку и попробовал ещё парящий, горячий суп из тарелки, только что принесённой официантом.

– Здесь неплохо кормят, – произнёс он.

– Да, – буркнул Вил и приступил к опустошению своей тарелки.

Обед продлился почти час. Им подали несколько закусок из морских блюд, большую рыбину, которую они изволили заказать, и официант торжественно при них разделал её и услужливо положил в тарелки белые кусочки.

– Да-с, море кормит, – заметил Вил, разделавшись со своей порцией.

Фэд в знак согласия кивнул и уточнил:

– Специальные люди продукты должны добывать, другие специальные должны готовить еду – тогда будет порядок. Если всё стихийно, то порядка не будет. Даже движение масс должно быть организовано, иначе людской поток станет неуправляемым. Стихийная борьба вредна для общества. И ваша борьба противоположностей…

Фэд на несколько секунд задумался и заключил:

– Она тоже требует организации.

– Конечно требует, – согласился Вил. – Только, голубчик, знание диалектики позволяет это понять. Думается, что если не овладеть диалектикой, то борьба до добра не доведёт. Стихия захлестнёт народные массы, и светлого будущего никогда не достигнешь.