– Привет, Ин. Что случилось?

– Я влипла, пиздец, – она облокачивается на стол и прячет глаза, закрывая лицо ладонями.

– Ты убила, что ли, кого-то?

Наклоняюсь к ней и тоже шепчу.

– Неа, хуже…

Я зачем-то поднимаю взгляд на альфу. Он расслабленно продолжает беседовать с барменом. Так и сидит один, ни с кем не знакомится. Как будто собрался ждать меня.

– На, выпей и рассказывай, – подталкиваю ей бокал с мохито.

Хватает и залпом опустошает бокал наполовину. Что-то и правда, случилось.

– Я с парнем переспала, – облизывает губы, быстро и снова в бокал.

– И что? – Так ведет себя как будто с моим переспала. – Ты же не девочка уже была, что переживать. Или тебя изнасиловали? – Машет отрицательно головой. – Что тогда? – Смотрит растерянно, заранее ищет поддержки. Так я тут. – Залетела?

Округляет глаза и вскидывает брови. Как будто я ей тест показала, которого она не ждала.

– Так что случилось?

Дергается, очнувшись.

– Залетела, – произносит вслух, ставя и себя в известность. И допивает оставшийся напиток.

Воистину, мы когда в шоке, тупим максимально.

– Ин… так тебе пить нельзя, – киваю на ее пустой бокал.

– Точно, – прикладывает руку к губам в еще большей панике.

– Отец ребенка знает?

– Нет.

– Ну так сказать надо.

– Надо…

Часто дышать начинает.

– Тебе плохо? Душно? – Кивает. – Можешь принести воды обычной? – Снова кивает.

– Сейчас.

Поднимаюсь и иду к барной стойке. Невольно рассматриваю альфу. Так и сидит один, надеюсь, пошутил и не меня ждет. Не до него сегодня точно.

Короткостриженый затылок, переходящий в широкую шею. На ней поблескивает тонкая золотая цепочка. Мышцы растекаюсь по рукам и спине, дышит просто уверенностью в себе.

– …Мне бы ваше спокойствие, Артем, – кивает бармен парню, когда я бесшумно подхожу к ним.

Артем, значит…

– Не завидуй никогда ничьему спокойствию. Возможно, там, внутри, – бьет себя в грудь, – такая война, о которой ты ничего не знаешь. И не захотел бы и заглянуть.

Весь этот его образ альфа-самца теперь еще и накидывает на себя мантию глубокого человека.

Боже, я не хочу ничего о нем знать. Мне просто…

– Можно стакан воды? – снова вклиниваюсь в их беседу.

– Минуту, – кивает бармен и оставляет нас.

Мужчина, улыбаясь, смотрит на меня, как на стейк, который сам к нему пришел, чтобы его съели.

– Передумала? – расслабленно улыбается своей уверенно-естественной ухмылкой. Рожден, чтобы у девушек таяли от него трусики, только на меня это слабо действует.

– Нет.

Становлюсь рядом. Жду воду.

В носу щекочет глубокой мужской туалетной водой. Якоречки будто ставит прикосновением, ароматом. Мне не нравится это все, но тело странно реагирует.

– Минут пятнадцать вам еще хватит с подружкой?

– Пфф.

– Ваша вода.

Забираю стакан и возвращаюсь к подруге.

Инна заканчивает переписываться и переворачивает телефон экраном вниз.

– Ин, ты сказала, что он не знает, почему ему не сказала?

– Я не знаю, оставлять ли ребенка.

– В смысле, ты не знаешь? Оставлять, конечно.

– А растить как, а если он не захочет?

– Ну, так ты его хотя бы спроси, а потом вместе решите. А если захочет?

– У меня все было распланировано. Учеба, потом ординатура.

– Возьмешь академ.

– Возьмешь... Тут уже если только в декретный идти. А кому я через два года нужна буду? Все забуду, практики не наработала.

Я даже представлять себя не хочу в ее ситуации.

– Почему со мной все сразу? – вытирает слезы, а они все льются и льются. Никогда ее такой не видела. Даже в самые сложные времена.

– Любишь его?

– Очень.

– А он?

– Пока не знает о ребенке, да.

– Значит, узнает и тоже обрадуется.

– Он зовет меня с собой в Европу, познакомить с родителями хочет.