Дом престарелых напоминал снаружи льготную больницу и представлял собой прямоугольное, ничем не примечательное двухэтажное здание с облупившейся кое-где краской. Венерианцы так или иначе старались украшать здания своего города, придавать архитектуре если не красоту, то хотя бы эстетичность. Недаром города на Порт-Венере считались одними из самых красивых во вселенной, благодаря чему здесь был высоко развит туризм. Но этот дом был построен чисто в практических целях, и на фоне прочей архитектуры Виены, даже обычных супермаркетов, выглядел уродливым загоном для одиноких и немощных.

По другую сторону от входа к зданию примыкал сад с ржавыми фонтанами, куда они вышли сразу после знакомства. Ао нес в руках корзинку с фруктами, где на донышке притаились 20 граммов любви. Дожон Партенс встретил наркоторговца одетым в смокинг и был искренне рад его приходу. Несмотря на старость, он передвигался довольной бодро, хоть ему и приходилось опираться на трость. В садике прогуливалось или занимало скамейки множество других пожилых людей, и Ао стало неприятно, когда он обнаружил обращенные к себе любопытные взгляды.

Партенсу очень шел классический смокинг. Такие сейчас были не в моде, но это лишь придавало ему харизма. Вынужденный завязать разговор, Ао поинтересовался, почему тот в костюме, в то время как остальные ходят в обычной, повседневной одежде.

– Вам, юношам, кажется, что старость похожа на мусор после вечеринки. Вы, может быть, по-своему и правы. Я и сам так думал когда-то. Настал и мой черед постареть, и у меня не осталось иного выбора, кроме как начать искать радости жизни в пределах тех возможностей, которыми меня сейчас ограничили время и природа. И что же? Мне удалось найти их даже в доме престарелых!

После этих слов Ао сразу решил, что здесь замешаны антидепрессанты, но с интересом продолжил слушать необыкновенного старика.

– Я познакомился с людьми, знающими и глубоко уважающими жизнь. Отнюдь не потому, что она скоро оборвется, хотя и поэтому тоже, но больше оттого, что они научились… ее обожать, – последнее слово он произнес тише, осторожно заменив им другое, источавшее опасность даже среди немощных стариков. – И я научился вместе с ними. С тех пор жизнь для меня обрела новый смысл. Мое тело уже не молодо, приходится глотать горькие таблетки, кости скрипят хуже, чем инструменты уличных музыкантов, а ухаживающий за нами персонал относится к нам почти как к бездомным собакам. Иногда про нас вовсе забывают, и мы мучаемся в кроватях не в силах позвать на помощь.

Несмотря на все это, моя жизнь обрела второе дыхание, а может, и первое. Мы стараемся заботиться друг о друге, это намного важнее. Любовь (он все-таки произнес это слово – и не то чтобы тихо) научила меня по-новому чувствовать жизнь. По-настоящему. И неважно, где это произошло – в доме престарелых или где-то еще. Они думают, мы уже все совсем из ума выжили, потому ничего и не подозревают.

Ао терпеливо слушал разговорчивого старика. Вообще-то, вопрос был задан про смокинг. Пока непохоже, что Айину суждено получить ответ на свой вопрос. К тому же, он плохо понимал, о чем идет речь. Для него смысл фразы «научиться любить жизнь» прозвучал подобно тому, как научиться получать удовольствие от жизни или довольствоваться малым, судя по благоустройству здешних обитателей. Дожон радовался тому, что имел. Ао подавил в себе жалость. Не хотелось оскорбить чувства нового клиента. Тем более сумма, на которую тот был готов купить любовь, взывала к уважению. Только бы скорее получить ее.

– Спешите любить, молодой человек, жизнь так коротка. Спешите! Если только у вас есть для этого достаточно храбрости… – тут Дожон опомнился и заговорил тише.