Внезапно зажегся свет.

– Сядь. Жарш скоро будет.

Ослепленный, Айин нащупал позади себя стул, но сел не сразу. Он озирался по сторонам, пытаясь различить, где находится. Безликие стены освещала висевшая низко над столом лампа. Стол напоминал операционный. Его окружали стулья и кресло. Рядом на полу валялись щипцы размером с детскую головку. Единственный выход из комнаты загораживала портьера, украшенная цветочными узорами. Именно цветочные узоры, этот намек на обустроенность, отчего-то внушили Ао окончательное отвращение к этому месту. Однако его товар все еще был при нем. Жажда наживы придала ему решительности. Он с ненавистью уставился на уродца, который, ухмыляясь, не спускал с него глаз.

Ао открыл было рот, но тот опередил его:

– Разговаривать будешь с Жаршем.

Вскоре послышался шум, и Айин осознал еще одну угнетающую деталь: тишина. Место, где много детей, не должно быть настолько тихим. Конечно, сейчас ночь и, возможно, их комнаты располагались в другом конце фабрики, но что-то подсказывало: днем здесь так же бесшумно. Портьера вздернулась. Вошел хмурый человек в испачканном какой-то жидкостью фраке. Он мельком взглянул на Ао и сразу прошел к креслу. Темная кожа его казалось грязной, а зубы, напротив, были неестественно белыми. У Ао снова возникли тошнотворные ассоциации с цирковыми уродами.

– Вы опоздали, – сказал вошедший, не здороваясь. – Мне не нравится, когда опаздывают.

– Прошу прощения. Птичью фабрику оказалось не так-то легко найти посреди ночи. Мне не хотелось, чтобы таксист знал, где я высадился.

– Показывай ребенка, – не обратил внимания на оправдания человек во фраке.

– Вы не представились.

– А кто я, по-твоему? Не трать мое время. Ты демонстрируешь товар, я проверяю его, назначаю цену, и ты убираешься вон. Голл, положи сумку на стол и открой ее.

Уродец подошел и бесцеремонно вырвал из рук Ао сумку. Бледное лицо Греннеты обогрела низко свешенная лампа. Человек во фраке вытащил из кармана внушительного размера шприц со встроенным в него прозрачным экраном. Приоткрыл девочке веки, заглянул под язык и десны, затем между ног. Что-то одобрительно пробормотал, после чего грубо вонзил ей в руку иглу. Греннета на миг поморщилась, но не издала ни звука. Лицо ее напоминало маску сломленного привидения. Девочка словно вот-вот покроется трещинами и рассыпится. Ао поймал себя на мысли, что ему бы этого хотелось. Может, такой исход был бы для нее милосерднее. Человек во фраке набрал полный шприц крови.

– Жди, – сказал он, и маленькие глазки его уставились в пустоту.

Данные о содержимом шприца сейчас передавались в нэйронет, где Жарш анализировал полученные результаты. Прошло несколько минут. Ао заметил живой интерес, с которым Голл поглядывал на девочку. При этом ухмылка его приобрела такой характер, что Ао захотелось схватить Греннету и убежать вместе с ней как можно дальше.

«Детям не сбежать», – вернулись мысли из темноты.

Жарш ожил, несколько раз злобно выругался. Пальцы его терзали подлокотники. Он обвинил Ао в том, что тот напичкал девочку «химическим салатом». Теперь ее даже не продать на органы. Ее надо очищать, приводить в порядок, приучать к панели, а это требует дополнительных вложений. Ао вяло пытался возражать. Ему уже было все равно. Только бы уйти отсюда, никогда больше не видеть эту девочку, этих людей.

– Шестьдесят тысяч! Я дам тебе за нее шестьдесят тысяч! Радуйся, что я не спрашиваю тебя, откуда ты ее взял!

Прозвучавшая сумма протрезвила оплеухой. Ао вспомнил, зачем приехал.

– Нет, я не согласен. Это втрое меньше, чем я рассчитывал за нее получить.