Тут он в упор уставился на Веру и, вполне правдиво одаривая комплиментом, польстил:

– Кстати, я просто восхищён твоей силой воли. Я по наивности уже считал себя чуть ли не профессионалом. Но ты меня удивила. Такого совершенства в управлении чувствами я даже представить себе не мог. Браво. Оказывается, мне ещё учиться и учиться. Я могу при желании держать эмоции в узде, но чтобы ликвидировать их под ноль – это фантастика.

Девушка продолжила изображать полное равнодушие и, похоже, едва вспыхнувшую настороженность и ту придушила. По её виду теперь было непонятно, приятна ей похвала или по барабану. Дима, опрометью нырнув в её эмоции, с разочарованием констатировал: по барабану. Чувственность брюнетки с застывшим лицом в очередной раз опустилась ниже плинтуса и даже не дёрнулась хоть маломальскими проявлениями.

– Третий класс у меня был снова в Африке, – продолжил рассказчик, отцепившись от медсестры. – Только в северной части, в отрогах Тассили, там, где сейчас располагается пустыня Сахара. Во времени примерно двенадцать тысяч лет до нашей эры, среди представителей любопытной цивилизации, которую Суккуба называла «козлятниками». Там, в обществе жесточайшего патриархата, я постигал женские архетипы. И в четвёртом, выпускном классе она меня закинула во Францию времён Людовика XIII, где я получил уж совсем халявный дар к иностранным языкам. Удивительно, что по возвращении обратно в реальность Суккуба у меня этот дар не отобрала.

– Какой дар? – неожиданно ожила пациентка женского отделения, сидящая на кушетке и продолжающая с наивным интересом заглядывать в рот рассказчику.

– Нереальный, – напустил тот тумана, сделав задумчивый вид. – Дело в том, что я знаю абсолютно все языки, даже те, что уже давно не существуют или о которых даже не догадываюсь. Стоит только дать мне название этого языка, и я запросто начинаю на нём говорить и писать.

– Здорово, – восхитилась Танечка грустным голосом, словно сожалея, что она так не умеет.

– Вот и я об этом, – тяжело вздохнул Дима. – Фича абсолютно читерная.

И, помолчав несколько секунд, закончил:

– У меня в сжатом изложении всё. Кто следующий?

Выпускник ангельской школы соблазнения целенаправленно уставился на Веру. Почему-то об этой девушке ему хотелось узнать в первую очередь. Тем не менее его интерес перебила её подруга.

– Ты правда побывал в четырёх параллельных мирах?

– Не совсем параллельных, – ответил Дима, стараясь выглядеть здравомыслящим и соображая, как бы доходчивее объяснить больной на голову тётеньке. – Скорее, виртуальных, созданных искусственным Разумом. Хотя хмуль его знает. Может, это и есть параллельные миры. Но уверяю, они были настолько реалистичны, что ни одним из самых продвинутых инструментариев современной науки нереальность их определить бы не получилось. Даже, наверное, на атомно-молекулярном уровне. Возможности Высших Сил даже не поддаются объяснению.

– Но ведь Суккуба по мужчинам, а не по женщинам? – не успокаивалась Танечка, проявляя при этом непонятную заинтересованность.

– Мля, – раздражённо отреагировал Дима на занудство болезной, с которой ему меньше всего хотелось общаться. – Я же уже сказал, ваши представления о ней ложны и ничего общего с настоящей ангельской сущностью близко не имеют. Просто примите как должное, что она и по мужчинам, и по женщинам, и ещё по многому чему.

Сложно сказать, как бы собеседование происходило дальше, но тут случился небольшой локальный апокалипсис. Свет погас. Кабинет погрузился в кромешную темноту. Когда же вновь до рези в глазах стало светло, то все трое обо всём на свете забыли.