– Всё так, – мысленно согласился папа, но это существо, к сожалению, порождено магией числа два, ведь нас же двое, а поэтому ничего хорошего ждать не приходится. Сейчас я понимаю, как он был прав… Но тогда я ему не поверил, я был в эйфории от собственного могущества.

Итак, мы вдруг сделались маленькими-маленькими и мысленно юркнули в мамины мозги. Ну вот, – сказал папа, – всё понятно, знакомая чёрная петля.

– Можно её снять?

– Нет, подожди, – папа остановил мою попытку распутать чёрную удавку на маминой голове. Смотри, от неё тянется чёрная нитка куда-то вниз. Если мы попробуем снять эту петлю, то не долго проживём, нитка тянется в центр агрессии, мама тут же нас убьёт. Придётся сначала крепко привязать её к кровати.

Мы привязали маму к кровати за руки и за ноги, а затем опять соединились. Вот папа начал распутывать чёрную нить, и мама забилась. Лопнула верёвка на одной из ног, и мама попыталась достать папу ногой. Если бы она не была так слаба, то у неё бы получилось, а так папа успел увернуться. Вот лопнула вторая верёвка, но тут папа, наконец, снял петлю, мама расслабленно затихла, и, кажется, сразу уснула.

– Ну, сынок, главную работу мы сделали, но петли эти ещё не вся причина маминой болезни. Смотри, – вот здесь у мамы отёк мозга, от которого и идёт основная боль. А отёк у неё потому, что этот участок мозга отгорожен как бы загородкой от остального. А вот и шрамик на голове, теперь понятно, как эту загородку делали… Придётся теперь ломать эту загородку, а это ой как не просто!

– А откуда это всё у нашей мамы?

– Когда-то она, видно, попала к колдуну, и тот её так заколдовал.

– А зачем загородка?

– Чтобы мама что-то помнила, а что-то нет, а может, чтобы иногда помнила, а иногда, по приказу колдуна, – забывала. А петли, – чтобы она слушалась колдуна, и даже его любила.

Мы целую ночь ломали загородку, – она была длинная-предлинная. В конце-концов – я заснул, а папа не спал и лечил маму до самого утра.

Утром мы встали поздно. Мама сама встала и ушла на работу. Днём звонил врач, я ему сказал по телефону, что мама выздоровела и ушла на работу. По его мыслям я видел, что он очень огорчился, ведь он так и не сумел поставить ей правильный диагноз. Если бы он знал, чем выздоровление мамы ему грозит в ближайшем будущем, то он бы огорчился значительно сильнее…

Машутка здравствуй! У меня двойная радость. Во-первых, – я выздоровела, а во-вторых, ты не представляешь, – вернулся Рашка.

Как же долго я терпела свою болезнь, наверное, года два. Под конец уже и вставать не могла. А однажды вечером, вдруг пришёл Рашка. И, быть может, от радости встречи, вдруг всё у меня прошло. Я как бы заново родилась.

Хожу по улице и восхищаюсь бликами солнца на окнах, последними желтыми листьями на клёнах. Почему раньше я этого не видела?

А на работе,… я сама себя пугаюсь. Всегда я очень любила свою работу, своего милого Семёна Андреевича, и директора Фёдора Яковлевича. А сейчас,… сейчас всё ушло. На работе я хожу какая-то равнодушная. Мне даже смешно, как Семён Андреевич трясётся со своим режимом секретности. Ну, какие у нас могут быть секреты?! Ведь у нас не военный объект, а обычный центральный банк, где учитывают деньги и переводят их со счёта на счёт. В этом, собственно, и состоит моя работа. Я сижу за компьютером и слежу за базой данных со счетами нашего банка и некоторых с ним связанных. Только сейчас всё это мне совсем неинтересно. И милые мои начальники почему-то кажутся серыми и скучными…

Закончив работу, бегу к моим любимым: сыну и Рашке.