Илья чуть повернул голову в сторону сидевшего рядом Дронова и вполголоса спросил, указав глазами на мужчину:

– Зам мэра?

– Он самый, – почти не разжимая губ, ответил Дронов. – Псих какой-то. Не дай бог мэром станет, городу хана.

– В смысле?

– Потом расскажу. Тут вечером цирк был. Алексевну из себя вывели, злая как чёрт ходила.

– … расчётное время прибытия личного состава в пункт сбора во Дворце детского творчества ноль ноль тридцать, – завершил свою речь подполковник и оглядел подчинённых. – Вопросы?

Никто из десятка человек не проронил ни слова.

– Выполняйте, – сказал подполковник, и в этот момент зам мэра наклонился к его уху и начал что-то негромко говорить.

Сотрудники отдела начали подниматься со своих мест и потянулись к выходу из кабинета начальника.

– Что за хрен такой, никак не могу понять, – озадаченно пробормотал Дронов, продолжая сидеть в кресле и рассматривать мужика в дорогом костюме. – Почему Гуров перед ним скачет?

– Заместитель главы администрации города, – устало напомнил ему Илья.

Дронов фыркнул:

– У нас их пятнадцать штук. И каждого слушать?

– Сколько? Ты не шутишь? – с недоумением уточнил Илья. – А что они все…

Но договорить он не успел.

– Игнатов, ты никуда не едешь, – раздался звучный голос Задорова, который уже стоял у кресла начальника и прислушивался к его разговору с замом мэра. – Вера Алексеевна, и ты тоже, – уже мягче сказал он. – Надо завершить опрос свидетелей, остаётесь в отделе.

Дронов вскинул голову.

– Так сказали же, что все… – недовольно пробормотал он, а потом, дождавшись, когда все остальные сотрудники уйдут, громко и чётко произнёс: – Разрешите обратиться, товарищ майор!

– Разрешаю, – на выдохе ответил Задоров.

– Я правильно понял, мы будем ползать по стройкам, подвалам, кустам и болотам вместе с волонтёрами, а Игнатов и Некрасова останутся в отделе опрашивать свидетелей? – уточнил Дронов.

– Верно.

– А почему такие решения принимает человек, не имеющий отношения к полиции?

– Санёк, замолчи, – сквозь зубы сказал Илья, отодвигаясь в сторону.

– Я всё видел, – игнорируя его слова, продолжил Дронов. – На Игнатова и Некрасову указал товарищ из администрации.

Гуров бросил на Задорова косой взгляд. Тот наклонил голову, шагнул вперёд и мрачно спросил:

– По сути есть что сказать, Дронов?

– Есть, – ответил тот. – Если их выбрали не потому, что они умные, а потому что красивые, то это ошибка. В отделе должен остаться я. А лазить по кустам пусть идёт Некрасова. Я красивей, чем она.

Илья посмотрел на Дронова – казавшегося, как обычно, немного помятым, запылившимся и взлохмаченным после целого дня и части ночи в составе дежурной группы – а потом на Веру. Она отработала в паре с Дроновым те же шестнадцать часов, но выглядела практически идеально: высоко поднятая голова, чёрные волосы собраны в тугой хвост без единой выбившейся пряди, прямая спина, форма без складок и заломов.

Илья хмыкнул, ожидая её реакции.

Вера окинула Дронова неприязненно-снисходительным взглядом и изобразила непонятный жест, явно не предвещавший тому ничего хорошего.

Задоров несколько секунд смотрел на Дронова сверху вниз, затем невозмутимо произнёс:

– Выполняй приказ.

– Есть, товарищ майор, – ответил Дронов, подмигнул Вере и вышел из кабинета. Задоров коротко кивнул и отправился вслед за ним.

Илья и Вера переглянулись. В кабинете начальника остались только они, сам Гуров и заместитель мэра.

– Начинайте, – негромко приказал подполковник. – Свидетель, Давыдов Вячеслав Витальевич, перед вами. Он хочет дополнить свои показания. Можете приступать к повторному опросу.

Арина сдалась и открыла глаза. Наверное, надо было сразу понять, что уснуть не получится, и даже не пытаться.