В бизнес-классе, куда мы торжественно вплываем, уже накрыт маленький фуршет. Официант по немому приказу Лома открывает шампанское. И Леха, подняв бокал, снова изумляет меня. Он говорит коротко и емко. И вся речь его сводится к тому, что ему судьба даровала великое счастье получить согласие на предложение руки и сердца. Воскобойников откровенно рассказывает всем имеющим уши, как любит меня одну всю свою никчемную жизнь. И вообще не понимает, как такая чудесная девушка, как Шакира Мансурова, могла полюбить такого недоумка, как Леха Воскобойников.

– Мы рады, что вы вместе, – задушевно кивает НКВД в полном составе. И отведя меня в сторону, мадам Воскобойникова просит присматривать за Лешенькой. Варить ему каждый день свежий супчик и по возможности отучить от фастфуда.

– Конечно, Нина Вадимовна, – киваю как болванчик. И тут же сообщаю радостно. – Попрошу маму передать нам закрутки. Лешенька обожает ее соленые помидоры.

– Кира, – улыбаясь, шипит она. – Ему нельзя ничего соленого или кислого. Желудок больной. Посадил на съемках.

– Хорошо-хорошо, – заверяю я будущую свекровь и краем глаза наблюдаю, как к нам медленно, но верно с одной стороны приближается Леша, а с другой – Пирогов.

– Я хотел бы извиниться, – сдержанно заявляет он. – Меня ввели в заблуждение. Алексей, Кира, вы такая красивая пара, что я ни на минуту не сомневаюсь в ваших чувствах…

Мне кажется, что от высокопарных речей у меня сейчас начнется сыпь по всему телу.

– Нас распишут сразу в самолете? – лениво осведомляюсь я, когда после столь раннего завтрака мы едем по аэродрому на персональном авто.

– Не ерничай, Кира, – вздыхает Леша. – Завтра – в одном из Московских ЗАГСов, а затем мы с тобой улетим на Мальдивы.

– Отличный план, – начинаю я закипать от возмущения. – А моих родителей ты позвать не додумался.

– Ромка звонил им. Но твой папа сказал, что в это время привык спать…

– Ну и правильно сделал, – вздыхаю я, стараясь осознать простой и непреложный факт, что пока мы с Лехой изображали из себя кроликов, Лом занимался организацией прощального фуршета. И я прекрасно понимаю своего папу. Какого лешего тянуться в аэропорт по первому звонку малознакомого человека? Тем более что и сам брак далек от идеала и за версту смердит договорняком.

В самолете под аплодисменты пассажиров и экипажа нам опять наливают шампанское. Поэтому, ввалившись в Лехину спальню, я без чувств падаю на кровать и сплю почти до обеда.

Я просыпаюсь и не сразу понимаю, где нахожусь. За окном слышится пением птиц, а совсем рядом – щелканье клавиш. Мой будущий супруг лежит рядом и что-то быстро пишет в ноутбуке.

– Проснулась? – косится на меня Леха. – Сейчас я допишу сцену, и пойдем завтракать. Там Лариса Ивановна уже все приготовила. Пахнет адски вкусно.

– Ел бы сам, – бурчу я, зевая и потягиваясь, – зачем меня ждал?

– Работал, – хмыкает он и, отставив ноут в сторону, наклоняется надо мной. – Ты невозможная, Кира!

Его рука уже скользит по моему бедру, а губы впиваются в мои с поцелуем.

– Я на тебя надышаться не могу, – признается он вполне искренне. И если не знать, какой он великий актер, то можно и купиться.

Естественно, наша возня снова перетекает в нечто большее, и когда, наконец отдышавшись, мы выныриваем из любовного водоворота, у меня в сумке звонит телефон.

– Не бери, – командует Леха. – Потом всем ответишь.

– А вдруг это родители, – отмахиваюсь я, подскакивая с кровати. Нахожу в сумке звенящий айфон и, увидев знакомый контакт, секунду раздумываю. Мой верный друг Славка Дронов. Мы вместе когда-то учились в Политехе, а теперь работаем вместе… вернее, работали.