«Тюрьма, где твоя победа?», – спросил министр обороны «Черных пантер» Хьюи П. Ньютон. Черные напрочь отвергают и сражаются против расистского угнетения дома и империалистической агрессии за рубежом. В тюрьме, на улицах, в судах, за границей ответ один и тот же: «Долой Свиней!» Пробил час для детей Америки начать убивать и умирать за себя и перестать экспортировать революцию и смерть, которой мы должны умереть.

К концу декабря 1966-го, почти три года назад, мы с Беверли Аксельрод посетили хибару Стю Альберта в Беркли. Дело было ближе к вечеру. Джерри и Нэнси, Стю, Джоан, Джек Вайнберг[9] и, наверное, кто-то еще там был, кого не помню. Я вышел из тюрьмы пару недель назад, и Беверли представила меня своим друзьям. То были кексы, об активности которых в Движении за свободу слова[10] и Комитете Вьетнамского дня[11] я читал, сидя за решеткой. Я с нетерпением ждал дня, когда освобожусь, чтобы иметь возможность познакомиться с этими стилягами и, вероятно, поработать с ними. Это была наша первая встреча. Мы заправились дурью и принялись говорить о будущем. Никто не знал, какие поползновения в дальнейшем предпринять. Слово «йиппи» все еще было малоизвестным, а я еще не натолкнулся на партию «Черных пантер». Мы, конечно, сошлись во мнениях относительно того, как надо действовать, но всем было ясно, что еще много чего необходимо сделать, прежде чем наши мечты осуществятся.

На тот момент белое и черное движения еще не сотрудничали. Стоукли Кармайкл[12] был лидером Студенческого координационного комитета ненасильственных действии[13] и двигался прямиком к зениту славы. Сейчас, когда я пишу это, Стю Альберт и его чувиха Джамбо гостят в моей берлоге в Алжире. Джерри судят в Чикаго[14] вместе Бобби Силом[15], а также Томом Хейденом[16], Дейвом Диллинджером[17], Эбби Хоффманом, Ренни Дэвисом[18], Ли Вайнером[19] и Джоном Фройнсом[20]. Возвращаясь мыслями в ту хату Стю в Беркли, я вспоминаю огромный постер с У.К. Филдзом[21] на потолке и плакат с Че на стене – Че с его взглядом вдаль, свирепым и бесстрашным, направленным в революционное будущее и к смерти, которую он удивил своим героическим радушием. В ту ночь никто из нас не знал, каким оно окажется, это будущее. Все, что нам было ведомо, – что мы будем стараться. И мы старались. И продолжим стараться. И добьемся успехов, которые нас самих изумят. В этой книге Джерри во вполне читабельном стиле расписал кое-какие из усилий, приложенных им. Делая это, он выложил большую часть того, что знает об Америке, то, что все мы должны знать.

Как-то ночью я телефонировал Джерри – из Алжира в Вавилон, и он отжигал в трубу почти так же, как отжигает в этой книге… и так же, как отжигает в жизни. Издав этот труд, дитя Америки предстает перед судом страны. Читая его, она будет ошеломлена, узнав, что, по сути, это Америка предстает перед судом своих отпрысков. И дети вынесли Америке вердикт. Они кричат, требуя ее смерти.

Понеслась!

Вся власть народу!

Элдридж Кливер

Алжир

4 ноября 1969

Я – дитя Америки.

Если я когда-нибудь окажусь в камере смертника за мои революционные «преступления», в качестве последнего ужина я закажу гамбургер, картофель фри и «коку».

Меня прикалывают большие города.

Я люблю читать спортивные и светские колонки, слушать радио и смотреть цветное ТВ.

Меня прет от супермаркетов, громадных торговых центров и аэропортов. Я чувствую себя в безопасности (необязательно будучи голодным), когда вижу один из ресторанчиков Говарда Джонсона[22] у магистрали.

Я тащусь от голливудских фильмов, даже от плохих.

Я знаю только один язык – английский.