<…> Смысл имеет строение: строение смысла кристаллизует в себе строение деятельности (именно деятельности – отношения к действительности, а не операции, не приема)» (С. 168). Таким образом, значение соотносится с операцией, а смысл – с актом деятельности в целом. Или, если пользоваться более поздней терминологией Леонтьева, значение связано с операциональной, а смысл – с интенциональной стороной деятельности.

Главная проблема, по Леонтьеву, не в соотношении значения и предметной отнесенности (это псевдопроблема, хотя их, конечно, следует различать), а в соотношении значения и смысла.

Что значит отображение среды как «вещной действительности»? Это отображение связей свойств. «Свойство еще не вещь, связь свойств = вещь» (С. 170). «Отношение полезности предмета к другому его свойству (их связь), осуществляемое через организм, и есть смысл, – отношение смысла. Все это остается справедливым и в том случае, когда мы имеем и соответствующее отношение между предметами» (там же). Например, в опытах с собаками лампочка приобретает смысл пищи.

«Изменение смысла вещи есть всегда изменение субъекта» (там же), это верно и для дочеловеческих стадий эволюции (и тогда изменение может быть морфологическим, то есть видовым), и для человека.

Возвращаясь к переносу, Леонтьев подчеркивает, что «законы обобщения нужно искать в законах действия. Что есть познание? – действие» (С. 187).

«Изменение действия есть обогащение обобщения, кристаллизующего действие; восприятие в этом действии обогащает обобщение, как образ. Это и есть процесс переноса» (С. 189). Обобщение – это изменение способа действия.

В чем специфика человеческого интеллекта? У животного интеллект состоит в «усмотрении» того, что есть. А человеческий интеллект «имеет дело не с тем, что есть, а с тем, что может быть. Он имеет дело с идеальным, а не реально данным».

У него есть в этой связи и еще одна особенность. У человека «действие отделяется от субъекта как вещь, как орудие или понятие. Разделяется собственно подготовка действия и само действие. Подготовка = приведение ситуации в соответствие со способом действия – орудием, понятием. Это – теоретический интеллектуальный акт, который, становясь особым действием (разделение труда), становится теоретическим мышлением. Значит, первоначально в социальном своем значении это – функция организаторов» (С. 191).

Обобщение происходит путем переноса действия, «которое встречает сопротивление вещей, приспосабливается к ним путем их испытания. Оно, следовательно, вбирает в себя конкретное многообразие действий (ибо действие неповторимо, даже когда оно воспроизводит самое себя)». Дано примечание: «Здесь очень важно развить учение о двойственной характеристике обобщения: 1) кристаллизация действия (строение); 2) образ, кристаллизация впечатлений (чувственное созерцание); 1-е определяет развитие, содержание 2-го, 2-е позволяет включиться 1-му» (С. 192).

Во второй тетради подробно анализируется понятие смысла. Она, по Леонтьеву, и есть проблема сознания.

Леонтьев считает неверным положение Выготского о значении как единице сознания. Почему? Во-первых, потому, что вопрос об отношениях индивидуального и общественного сознания решается в духе французского социологизма. Во-вторых, потому, что «сознание выступает как образуемое проекцией в личность идеального продукта общественной деятельности; это есть высшее и крайнее выражение культурно-исторической точки зрения» (С. 206). В-третьих, получается, что язык образует сознание – в духе Гумбольдта, – и «