Что такое реальные и что такое идеальные значения? (Общение – искра, связывающая эти полюса)» (С. 37–38).

Выготский, по Леонтьеву, начал совершенно правильно – с идеи поиска ключа к сознанию в образе жизни человека, в «объективности не-сознания». Но в результате он пришел к тому, что предмет не был им понят как предмет деятельности человека, а сама деятельность оказалась управляемой сознанием.

Искать ответ надо в предметном мире и предметной деятельности. Орудие и предмет определяют психические процессы как знаки или значащие вещи.

Как же это происходит? «Значения, обобщения не только раскрывают себя, но – самое важное! – также и формируются в переносе. Перенос есть процесс формирования обобщения…», а «процесс речевого общения есть частное условие переноса, а именно – переноса значений слов» (С. 42).

Но перенос бывает разным. Это может быть простейший процесс применения практического действия в данной ситуации, а может быть сложный внутренний дискурсивный процесс. И образ (обобщение) связан с процессом (деятельностью) разными способами. Они не существуют раздельно, но это и не одно и то же, а вещи противоположные. «Существует инерция образа. Образ отстает от процесса» (С. 43).

Конечно, «образ может отделяться от орудия. Его “причалом” становится тогда слово, образ превращается в значение» (С. 45).

Чем же определяется процесс, то есть деятельность? «…Объективными свойствами предмета (предметной ситуации)», но и в целом всем процессом, в который этот процесс включен – «а этот процесс есть жизнь».

Остановимся пока на этом, так как ниже, во второй части, нам придется, говоря о деятельности, возвращаться к этой логике, и перейдем к тем позитивным соображениям о значении и смысле, которые можно найти в «Методологических тетрадях».

Что такое вообще значение? «Значение предмета есть то его свойство (или система свойств), в котором данный предмет непосредственно выступает для субъекта» (Леонтьев, 1994. С. 166). Оно может быть непосредственным, то есть биологическим, инстинктивным. Но «только у человека значение может отделиться от актуального предмета, стать идеей <…>. Оно превращается в значение слова… Тогда и только тогда вещь в ее свойствах может быть мысленно представлена, она осознается. Для осознания необходим язык – общение <…>. Идеальное определение предмета совершается в языке <…>. В значениях слов и реализуется для сознания общественное значение предметов (=значение общественных предметов)» (С. 166).

До сих пор позиция Леонтьева совпадает с исходной, принципиальной позицией Выготского.

Но уже следующая мысль достаточно своеобразна. Она сводится к тому, что «отделение значения от предмета в языке <…> есть вместе с тем новая форма соединения значения и предмета: предмет выступает теперь в определенном общественном значении или во многих, но всегда определенных общественных значениях <…>. Можно сказать, что в значениях слов реализуются для сознания значения предметов. Значение слова есть форма “идеального присвоения” человеком его, человеческой, действительности» (С. 167). Именно в этом смысле слово, по Леонтьеву, есть «знак значения», а не просто знак. «Система языка соответствует системе значений (не совпадая с этой системой)» (С. 166–167).

А что такое для Леонтьева смысл (в это время, то есть в самом конце 1930 годов)? «Смысл принадлежит не предмету, а деятельности. Лишь в деятельности предмет выступает как смысл. Смысл есть само отношение, осуществляющееся в деятельности» (С. 167).

«Мое отношение к значению (=к предмету, как значению) сообщает ему