Теперь, вспоминая об этом, я смеюсь: Дотти переплюнула графиню Строганову, да и многих других, став настоящей salonniere во всем. Пусть, возможно, она не столь начитана и просвещенна. Ее сила в ином. И предназначение ее немного иное.

К тому же, что она, что я прекрасно знаем: когда принимаешь важных гостей, от мнения которых может зависеть удача вашего предприятия, ни в коем случае не следует сразу же переходить к делу. Нужно хотя бы полчаса занимать их пустой болтовней, обязательно чем-нибудь вкусным кормить и чем-нибудь качественным поить, и только потом, если важный гость того возжелает, переходить к делу. Главное, опять же, в этом не переборщить, особенно когда имеешь дело с англичанами. Те твердо верят, что time is money, посему только злятся, если их настойчиво отвлекать от цели визита. Всегда необходимо знать золотую середину. Ранее я был склонен немедленно обсуждать дела, чтобы не терять лишнего времени, и даже полагал это особого рода тактикой – не давать времени на уловки, принудить говорить истину, и но с годами становлюсь все более неспешен.

Что ж, Строганов и Новосильцев знали это золотое правило, поэтому вечер всё тянулся, а к сути моего визита мы не приступали. Под конец, оставив дам развлекаться, мы прошли в малую гостиную. Меня усадили на диван, предложили на выбор несколько трубок и сортов табака. Мой выбор Новосильцева, признаться, весьма удивил.

«Но это же самый крепкий, какой есть», – проговорил он изумленно. – «Неужто вы такое предпочитаете?»

«Это не самый крепкий», – разуверил я его. – «Но мне такой весьма нравится».

За мной ухаживали, как за барышней, предупреждая все мои желания, отчего я чувствовал себя неловко. «Что они от меня хотят?» – постоянно вертелось в моей голове.

«Скажите, как поживает ваш друг Долгоруков?» – любезно поинтересовался у меня Строганов.

«Уже более месяца как я его не вижу. Он, как вы, вероятно, уже знаете, в отъезде», – отвечал я немного досадливым тоном.

«Вчера государь получил от него реляцию. Как я вижу, он времени не теряет», – произнес Новосильцев, подливая нам всем вина. Я почти не притрагивался к напитку, но и он, несмотря на свою репутацию запойного пьяницы, покамест не пил. Очевидно, терять концентрацию ему было не с руки нынче.

«Я только завидую этому его качеству», – подхватил его кузен Поль. – «Быстроте и умению угадывать момент».

«Да, этого у него не отнимешь», – подтвердил я, чуть не сказав: «Знаете ли, если вам так надобен князь Долгоруков, то дождитесь его возвращения и пригласите сюда уже его. Причем здесь я».

«А знаете, что самое интересное, Ваше Сиятельство?» – любезно проговорил граф Николай, не отводя от меня пытливого взгляда своих черных глаз. – «По итогам сей ревизии государь жалует графа Беннигсена полным генералом. Неплохо так, да?».

Новость должна была для меня что-то значить, поэтому и произнесена была подобным тоном. Но я промолчал, не до конца поняв, каким образом все это связано со мной.

«Как полагаете, действительно ли дела в Литве обстоят так, как описывает про то князь?» – снова задал каверзный вопрос Новосильцев. Его кузен помалкивал и казался безучастным. Я даже подумал, будто граф Павел хотел нас покинуть, присоединиться к дамам, и только некий долг удерживал его в нашей компании.

Я пожал плечами. Откуда ж мне такое знать? В Литве я не бывал, с Беннигсеном особо не знаком, он мне всегда был неприятен.

«А вот князь Чарторыйский утверждает, что там все далеко не так радужно», – продолжал наседать на меня Новосильцев.

«И вы полагаете, будто князь Долгоруков врет», – произнес я твердо.