Бойкая мать сказала, что совершенно не против, если Валентина Михайловна будет жить у них, но есть одно условие – пустую комнату свекрови в коммуналке надо сдать, а ежемесячный доход делить по справедливости: ей – семьдесят процентов, бабушке и внучке – тридцать. И не обсуждается! Валентина Михайловна согласилась, а Марина выдвинула свои условия: мать появляется в этой квартире и вообще в ее жизни как можно реже. Стороны пришли к обоюдному согласию: Марина ежемесячно переводила положенный процент матери, а та, выполняя свою часть обязательств, напоминала о своем существовании лишь редкими и непродолжительными телефонными разговорами, которые неизменно начинались с вкрадчивых вопросов относительно здоровья свекрови.

***

Пельмени, наверное, были бы намного вкуснее, если бы не отчим. И хотя тот сидел тихо, в его рот не заглядывал и свой не открывал, Андрей чувствовал раздражение.

– В техникуме как дела? – спросила мама, темноволосая женщина с правильными чертами лица и большими серыми глазами. Андрей привлекательную внешность матери не унаследовал, зато был копией отца – такой же высокий и крепкий, с грубоватым лицом и жесткими русыми волосами.

– Нормально, – вяло ответил он.

– А на работе?

– Нормально.

Мать вздохнула.

– Коля сказал, что ты собираешься жить отдельно. Это правда?

Коля, он же отчим, смущенно прокашлялся. Андрей скосил на него взгляд и пожал плечами.

– Ну, раз Коля сказал – значит, правда. Коля – он такой, он врать не будет. Коле верю. И ты, мать, верь!

И подмигнул отчиму. Тот совсем смутился.

– Андрей, я серьезно! – повысила голос мама.

– Мам, не волнуйся ты так. Я просто не хочу вам мешать.

Андрей наколол на вилку пельмень и со вздохом засунул в рот.

– Что за ерунда, Андрей? Как ты можешь нам помешать? – обескураженно спросила мама.

– Вам, может, и нет, а вот маленькому – да.

– Какому маленькому?

– Коля сказал, что вы поедете в магазин и купите мне маленького братика. Комнат – всего две, маленькому нужно свое пространство, поэтому я здесь лишний.

Отчим нервно хихикнул, а мать перегнулась через стол и огрела сына кухонным полотенцем.

– Что за дурацкие шутки?!

Андрей усмехнулся.

– Расслабьтесь. Никуда я пока не собираюсь. Кто ж меня так вкусно кормить будет?

Чувствуя на себе их молчаливый укоризненный взгляд, он прикончил два оставшихся пельменя, отодвинул пустую тарелку.

– Спасибо, все было очень вкусно.

– Чай? – спросил отчим. – Пряники есть.

Если бы чай предложила мать, он бы, конечно, согласился.

– Грызите сами свои пряники, а меня ждет гранит науки. Прошу не беспокоить.

В комнате Андрей включил настольную лампу, вытащил из сумки учебник с замысловатым названием «Организация работы железнодорожных направлений и системы вагонопотоков» и погрузился в чтение. Преподаватель, которого не любили в техникуме железнодорожного транспорта абсолютно все студенты, предупредил, что те, кто не сдаст зачет – не будет допущен к практике. И пальчиком еще так грозно по столу постучал, зараза.

Осилив несколько страниц скучнейшего текста, Андрей зевнул и полез в ящик стола, где хранились сигареты. Распахнув окно и поежившись от холодного весеннего воздуха, он присел на подоконник и щелкнул зажигалкой.

Вечерний двор привычно мерцал огнями окон и светом фонарей. Андрей вспомнил, как в детстве с отцом подолгу стоял у окна, глядя на далекие звезды. Тогда их шестнадцатиэтажный дом был единственной высоткой, возвышавшейся над частными домами, поэтому ничто не мешало обзору. Отец показывал на яркие точки, чертил контуры созвездий и объяснял: «Это Сириус – самая яркая звезда, вон там – Малая Медведица, а вот этот ковшик – Медведица Большая…»