сверху
бант…
Вот новые люди
зовут
милым и милою,
оплатив просрочку,
сердец,
сдаденых в ломбард.
«Не первый я, и очевидно не последний…»
Не первый я, и очевидно не последний,
кто жизнь глотал,
не успевая прожевать.
Не запивая,
не смакуя,
больше,
больше,
холодную,
горячую,
не важно.
Пируя,
с виду упускаешь,
что чем быстрее ты её покушал,
тем больше,
её будет не хватать…
Ну вот.
Пустыми днями,
до тошноты,
набит желудок.
Страшно.
Пустые дни,
пустая жизнь,
пустая бочка
не даст глотка…
Не даст напиться…
Но всё же есть рецепт её наполнить.
Держать мгновения,
и не торопиться.
«Всё, закрыты глаза…»
Всё, закрыты глаза.
Всё.
Включайте мой сон.
Жизнь,
как бездарность.
Слабый сюжет.
Местами комедия,
драма.
Режиссёром был я?
Халтурщик.
Жаль не Оливер Стоун.
Продолжайте,
я у экрана.
Ползущей душой,
тянется лента,
вяленько,
просящая.
Стереть
этот миг,
сцену вырезать,
ужасный монтаж.
Главный герой,
человечишка маленький,
в голове каламбур,
мысли —
дебри и чаща.
Он – пустышка,
что сказать,
балагур,
не эпичный типаж.
У этой картины не будет проката,
фиаско.
Пустая,
ненужная,
будет ли впрок.
Руки отбить,
чтоб они не держали
не кисти,
не краски…
Очень мягко сказать —
на любителя…
Дайте шанс,
то был просто злой рок
я теперь уже знаю,
как надо…
Дозвольте всё переснять…
Не снимают ремейки,
ради одного
зрителя.
Сергей Чугуевский
Россия – Новосибирск
Я не меняюсь с течением жизни, если я верен слову значит верен себе…
Прости… истрачены все краски…
Закрытый мир, простые сказки,
Прости… истрачены все краски!
Растратился, остаток сил,
Я был един, душа едина,
Без всемогущества Админа,
Да у него и не просил…
Устал, одни частички воли,
Иллюзий жалких заголовки,
Сердец подернутых уловки,
В моей нетривиальной роли.
Не разогнаться, не взлететь,
Забыты вечные рулады,
Когда то были анфилады…
И помогали чувствам петь.
В них были части от разлуки,
От встреч, мой безупречный город…
Когда то был красив и молод,
Без осознания поруки.
Безумствие, пустые стены,
Развалы сказок, жажда мести,
Истоптаны остатки чести,
В простом познании замены…
До дна, воочию испил,
Закончена моя картина,
Без всемогущества Админа…
Да у него и не просил.
Закрытый мир, простые сказки,
Прости… истрачены все краски!
И не вечно мой искренний друг…
Я расплачусь глазами улыбчиво,
То ли горе мне, то ли счастье вдруг,
То и это ужасно прилипчиво,
И не вечно мой искренний друг…
Укажу от эмоции жестами,
Когда слов заколдованный круг,
Соглашаясь ну или с протестами,
Не справляясь с движением рук…
Уберу незаметно, сбежавшую,
Откровенную фразу без слов…
Укрывая улыбку дрожащую,
От моих бесконечных оков.
Укажу направление к истине,
Не дорогу… единственный шаг,
Что не сделал в своем легкомыслие
Променяв на иллюзию благ.
Может ты, еще с чистыми мыслями,
Совершишь невозможный кульбит,
Ну, а я с календарными числами,
Сохраню, что безбожно болит…
И расплачусь глазами улыбчиво,
То ли горе мне, то ли счастье вдруг,
То и это ужасно прилипчиво,
И не вечно мой искренний друг…
А жажда жизни…
А жажда жизни, как черта,
Как Рубикон моих желаний,
Переименность состояний,
Уставших мыслей чистота…
А жажда жизни, где-то плаха,
Того, что убегает вдаль
И, что когда-то было жаль,
Моя последняя рубаха…
А жажда жизни, словно сон,
Без осознания от смысла,
Как-будто в вечности зависла,
Сыграв с мечтою в унисон…
Ты просто есть и это просто…
Ты просто есть и это просто…
Как небо, воздух и земля
И это наш… наш личный остров,
Где небо, воздух – ты и я…
Ты просто есть, без слов, без смысла,
Не нужно много говорить,
Летят по кругу даты, числа,
Любить, любить, любить, любить…
Так много нужно для разлуки,
Как мало нужно, чтобы стать,
Не приложением от скуки,
А тем, кем хочется дышать.
До помутнения от счастья,
С которым мало, что сравнишь,