– Как он тебе?

– Кто?

Алла сжала губы, на которых нелепыми пятнами лежала стершаяся помада. Инна хотела растереть остатки, даже руку подняла, но передумала. Лучше не трогать подругу, когда у нее вот так раздуваются ноздри.

– Что ты тупишь? Игорь – он тебе нравится?

– Не знаю. Ну… Он ничего, – ответила Инна. – Симпатичный.

– Слава тебе, господи! – закатила глаза Алла. – Прогресс!.. Кстати, не женат. Так что ты не тормози, зови его в гости.

– Зачем?

– За надом. Не теряйся, а то помрешь одна… От жажды, потому что воды никто не подаст.

Виски сдавила резкая боль. Инна поморщилась – это надолго, за первым приступом последует следующий, что заставит глаза слезиться от света.

– Не кривись, не корчи рожу. Я тебе говорю, как лучшая подруга – хватай Игорька и тащи в пещеру. Посмотришь на него поближе, оценишь, а утром и накормишь, если заработает, – хохотнула подруга.

Инна не ответила. Надо бы уйти сейчас, но Алла не поверит, скажет, что она вновь придумывает отговорки, а потом будет долго обижаться и дуться, так что ей придется мириться с ее плохим настроением.

– Я тут мальчиков расспросила – твой Игорь отличный кандидат. Себе взяла б, но тебе нужнее, – кажется, в ее голосе промелькнуло сожаление, – так что не вздумай его упустить.

– Хорошо.

– Умничка моя, – подобрела Алла. – Заметила, как Дима, ну, рыженький, на меня смотрит?..

* * *

Когда о стену начинали стучать – сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее, – мама краснела и делала звук погромче. Инна же зарывалась поглубже в тетради, делая вид, что ничего не слышит. Ничего не вижу, ничего не знаю – мама предпочитала защищаться неведением, вот и не поверила, когда дочь сказала ей, что дядь Гриша её… пугает. Ну и что? Что он делает? Ведь ничего страшного не происходит, просто сосед-доброхот иногда уделяет внимание ребенку. Своих ведь нет.

Так что мама забыла о разговоре, отмахнувшись от слабых возражений, а Инна старалась реже выходить из комнаты. Иногда она сидела, вслушиваясь в то, что происходит совсем рядом, и не решалась даже выйти в туалет, потому что сосед сновал туда-сюда по коридору. О, однажды она сделала глупость – не смогла дотерпеть до его ухода – и больше не хотела повторения. Не хотела видеть, как мягко ходит дверь от слабых толчков, а шпингалет вот-вот поддастся и тогда… Когда она вышла, дядь Гриша попенял, что она тут не одна, остальным тоже хочется, так что нельзя столько времени занимать общую уборную. Вроде все верно, но почему у нее колотилось сердце?

В обычные дни она возвращалась из школы достаточно поздно, чтоб не сталкиваться с соседом. Инна научилась чуять его каким-то необъяснимым чувством – интуция ли, предвидение – неважно; главное, что это позволяло ей избегать лишних встреч.

А сегодня пошёл дождь. Зонт был лишь один – старый, со сломанной спицей, что торчала вывихнутым пальцем, – и его взяла мама. В библиотеке Инна остаться не смогла, вот и пришлось вернуться раньше обычного. Наверное, непогода и соседу не по нраву – он будто и не собирался уходить. Шастал по коридору, курил в общей кухне, протяжно вздыхал и, зевая, то ли стонал, то ли охал. Его жена, тихая, незаметная, гостила у сестры вторую неделю, так что мама – добрая душа – иногда подкармливала дядь Гришу.

Инна смотрела телевизор, увлеченно следя за приключениями придуманной героини, когда в дверь постучали. Страх тут же скользнул за шиворот змейкой.

– Инка! Это я, дядь Гриша, – сказал знакомый голос. – Открой, а?

Она помедлила.

– Что такое?

– Открой, не орать же мне на всю округу. Мамка твоя звонила.

У них не было телефона, поэтому мама иногда звонила с работы соседям. Инна решилась и отперла замок.