– Послушай. Ты не так всё поняла, – сказал Мерит, нежно смотря в её серо-зелёные глаза. – Я не хотел ничего дурного, правда. Поверь мне.

– Мне всё равно, что ты хотел, – добавила она.

– Дикая кошка, – дразня, сказал он. – Верни мой кинжал.

Его слова задели Шармель за живое. От негодования она захотела накинуться на него с кулаками, но к ним подскакали двое военных.

– Что случилось, Мерит? – спросил Са—Менту (Сын Менту).

– Всё нормально, – ответил Мерит.

Шармель по-прежнему держала кинжал в своей руке. Лошадь находилась недалеко от хозяйки. Девушка подошла к ней и потихоньку залезла на неё.

– Прощай! – крикнула она. Затем бросила кинжал на землю, и тот зазвенел от удара.

– Но, Миара! – скомандовала Шармель лошади, дёрнув её за поводья.

– До встречи, кошка! – крикнул Мерит ей вслед.

Она быстро скрылась из виду. Вскоре её силуэт растворился в клубе дорожной пыли.

Са-Менту удивлённо посмотрел на своего друга.

– Я ничего не понял. Что это было? Великого Мерита Па-хри чуть не взяла в плен эта красавица? – изумлённо спросил Менту.

Мерит поднял свой именной кинжал с земли.

– Почти угадал, – шутливо ответил Мерит. – Он дорог мне, как память.

Кинжал был украшен драгоценными камнями. Такой кинжал выдавался за особые заслуги в бою самим фараоном. Он убрал его в ножны.

Мерит вспомнил глаза девушки и ярко-зеленоватый взгляд, напоминающий глаза дикой кошки, и улыбнулся.

***

Шармель скакала, превозмогая боль. Узкие улочки и дома с террасами, мастерские ремесленников, которые встречались ей на пути, мелькали перед ней ярким калейдоскопом. Миара везла Шармель к дому, она хорошо знала дорогу.

Девушка почти обессилила от долгой езды и едва держалась на лошади. Наконец, лошадь въехала во внутренний двор усадьбы отца Литис.

Джехути как раз возвращался из сада с цветами в руках. Он услышал цоканье копыт и решил выйти во двор, чтобы посмотреть, кто там приехал. Глаза его увидели Шармель. Она свисала с лошади на одну сторону. Рука её болталась, почти касаясь земли. Джехути поспешил к ней. Он осторожно снял её с лошади. Девушка тут же потеряла сознание и упала, но он успел подхватить её на свои руки.

– Госпожа, Литис. О, великий Амон Ра! Что же это с вами произошло? – его отчаяние отразилось в его голосе. Она была так близко к нему и одновременно так далека. Мягкая прядь её шёлковых волос лежала у него на руке.

Джехути понёс свою госпожу в дом. Рана на голове Шармель оказалась серьёзной. Кровь стекала по её лицу. Шармель отнесли в комнату и положили на кровать. Она по-прежнему была без сознания.

Бенрет срочно послала за лекарем.

– О, если госпожа не придёт в сознание, что будет? Милостивая Исида, не забирай её в царство мёртвых! – в рыданиях молилась Бенрет.

– Прекрати рыдать! – сказал Джехути, с укором глядя на неё.

– Тебе всё равно, что наша госпожа может умереть? – проговорила она сквозь слёзы.

Джехути строго посмотрел в её сторону.

– Нет. Даже более того. Но хватит думать о плохом, Бенрет.

– Когда господин Нефер узнает, что случилось с его любимой дочерью, то он просто убьет того, кто посмел её отпустить одну, – сказала служанка, – Ведь скоро приедет хозяин и его сын.

– Думаю, Хаману придётся всё объяснить господину, – проговорил Джехути.

Бенрет вскочила и сказала:

– Я побегу за лекарем сама. А то Камиту ещё тот растяпа, – посетовала она на посыльного.

– Правильно. А я останусь с госпожой, – добавил Джехути.

Бенрет вышла из комнаты. Покинув дом, она поспешила в город.

Джехути сидел возле Шармель и смотрел на девушку. У неё было бледное лицо. Он промыл ей рану на голове водой и аккуратно перевязал голову льняным бинтом. Раб взял её за руку.