На следующий день мать Мариам послала дочь в джунгли за листьями целебного кароко, сказав, что она сильно занемогла. В джунглях девушку ждала засада. Поняв, кто стал жертвой, Сиссоко чуть не убил старого Кадуку, но люди-леопарды связали его и заткнули рот пучком травы. Кадука в это время перерезал девушке горло, и следом его помощник вырвал горячую печень из рассеченного девичьего живота. На следующий день тело девушки разделили на мелкие кусочки, и каждый житель деревни, включая и ее мать, съели свой кусочек. Кадуку взял себе голову, кисти и ступни ног. Срезав лоскут с отсеченной головы, Кадуку обернул в него кусочек жира из почек и кусочек печени – это и была магическая «борфима», которую, как амулет, Сиссоко должен был теперь носить всю жизнь на груди. «Борфиму» требовалось периодически смазывать человеческой кровью и жиром, чтобы она не потеряла магических свойств, а значит, ее владелец вынужден каждый раз убивать людей. Трупы поедались членами общества».

Коля замолчал и убрал блокнот в карман.

– Это все? – Вера Васильевна вскинула брови.

– Все, – растерялся Сверчков. – Такая вот легенда.

– Фу, какая гадость! – брезгливо скривилась Зиночка. И насмешливо заметила, окидывая поэта неприязненным взглядом: – Как бы местные оборотни не начали мстить Николаю Степановичу, но зато теперь у него в запасе девять жизней.

– Я предпочитаю рассматривать местные поверья исключительно как народные легенды, – сухо заметил Гумилев. – Господин Вилькин, я непременно запишу ваш рассказ и присовокуплю к Колиной легенде. А в качестве иллюстрации привезу в Петроград шкуру этого красавца, – кивнул он на тушу.

Вилькин даже вспотел от внезапного озарения. Да вот же он, верный способ вывезти сокровища из Аддис-Абебы!

– Да-да, господин Гумилев, вы совершенно правы! – вынимая платок и промокая покрывшийся бисеринками пота квадратный лоб, горячо заговорил Семен. – Вам непременно нужно взять в Россию шкуру этого зверя! Для вашей этнографической коллекции.

– Только вот боюсь, местные таксидермисты остерегутся прикасаться к леопарду, – с сомнением в голосе произнесла Вера Васильевна.

Вилькин взглянул на нее с благодарностью – жена посла словно специально ему подыгрывала. Вне всяких сомнений, Гумилев – превосходный курьер! Такого уж точно никто не заподозрит! Стоит, рисуясь и поигрывая пистолетом, гордится, простая душа, своей отвагой и меткостью. И даже не догадывается, что станет для Вилькина перевозчиком императорских сокровищ! В принципе, сокровищ-то этих не так уж и много, прекрасно поместятся в небольшой холщовый мешок, который можно будет припрятать в голову леопарда. О лучшем контейнере для транспортировки нечего и мечтать.

– У меня на примете есть превосходный таксидермист, – интимно понижая голос, сообщил Вилькин. – Испанец, отчаянная голова, не боится ни Бога, ни дьявола. Если желаете, могу помочь с изготовлением трофея.

Похожее на металлическую маску лицо Гумилева на секунду оживилось.

– Вы и в самом деле можете помочь? – деловито уточнил он, убирая пистолет в карман холщовых брюк.

– Ни о чем не волнуйтесь! Как и планировали, отправляйтесь в глубь страны, – Вилькин отечески похлопал поэта по плечу, – а на обратной дороге заберете готовую шкуру в Россию.

– Даже не знаю, как вас благодарить, – протянул руку для рукопожатия Гумилев. – Сколько я вам должен?

– Да что вы, голубчик! – растрогался Семен. – Помогать ближнему своему – святая обязанность каждого порядочного человека. А трофей и в самом деле хорош! Не леопард – красавец!

– И вы, господин поэт, этого красавца хладнокровно убили! – раздраженно заметила Бекетова.