В 1884 году он получил Римскую премию[10], но сбежал с виллы «Медичи», принадлежавшей Французской академии, где жили стипендиаты и где, как ему казалось, он погибал, ради прекрасных глаз Мари-Бланш Ванье, жены знаменитого архитектора, которой и посвятил пять мелодий из своих «Галантных праздников» – пела она очаровательно. Но главным было снова вернуться в Париж, к «живописи Мане и ариям Оффенбаха». Неважно, что он жил в мансарде. Именно там он был счастлив – вместе с друзьями и любовницами.

Вернувшись из Италии, он знакомится с молодой женщиной, Габриэль Дюпон – Габи, – с которой начинает жить под одной крышей. У Габи зеленые глаза. Взгляд русалки. Один нормандец писал в местной газете, что она была дочерью портнихи и «могла бы сойти с картины Тулуз-Лотрека». Она ведет себя очень свободно, курит, заводит любовников и посещает кафе – в одном из них ее, за кружкой пива, и встретил Дебюсси. Она совсем не из тех спутниц, которых в те времена можно было представить в салоне. Несмотря на то что супруги Лероль в курсе его связи, Дебюсси скрывает Габи. Он не выводит ее в свет.

В доме Лероля он встречается со своим лучшим другом, поэтом Пьером Луисом. Они посещают другие дома, салон Эредиа, на улице Бальзака, где бывает много академиков и где соревнуются между собой три девушки, дочери поэта Хосе-Марии де Эредиа, и салон Стефана Малларме на улице Рима, где Женевьева, дочь хозяина дома, кажется, скорее бледной тенью, отбрасываемой ее блестящим отцом. Эти встречи не способен пропустить ни один из молодых амбициозных поэтов, именно здесь создается их репутация. Все они читают вслух свои стихи или выслушивают суждения мастера, высказанные сладким голосом у печки из голубого фаянса.

Луис, известный, как один из самых изящных стихотворцев своего времени, не пропускает вторников у Малларме. На улице Рима автор «Лазури» весьма ценит его поэзию и беседы с ним, которые он, один из немногих, умеет поддержать, вступая в туманные диалоги. В доме Лероля царит добродушная атмосфера: здесь никого не стесняют ни церемониалом, которому подчиняются собрания у Малларме, протекающие в тягостном молчании, ни огромными клубами дыма гаванских сигар, привезенных по заказу Эредиа с Кубы, его родины. Самые оживленные вечера на улице Дюкен отвечают характеру хозяина дома: мягкому и спокойному. Здесь не меньше ценят фантазию и художников, если они талантливы, они всегда желанные гости, при этом им не приходится сдавать «вступительного» экзамена. Личная жизнь музыкантов и поэтов, какой бы бурной или скандальной она ни была за пределами кружка, здесь им не мешает. Супруги Лероль не отличаются ни притворной добродетельностью, ни суровостью. Напротив, на улице Дюкен царит искренняя сердечность. Здесь люди вызывают интерес, и ко всем относятся с терпимостью. Луису, флиртующему с Мари де Эредиа, о чем неизвестно ее отцу, не понравилось, что у Дебюсси здесь репутация святоши. Маловероятно, что сестры Лероль листали, и еще менее вероятно, что читали его эротические «Песни Билитис» и «Афродиту». Но сам Лероль не может не знать, хотя бы в общих чертах, о проказах Пьера Луиса, который ведет далеко не примерную жизнь: невозможно ставить ее в пример юной девушке, предназначение которой – стать добропорядочной матерью семейства. Анри Лероль не слишком обеспокоен, так как уверен в доброжелательности Луиса. А в сердцах Ивонны и Кристины голубоглазый поэт – первый соперник Дебюсси.

Между тем, у Луиса, так же как у его лучшего друга, есть скандальная подруга, которую он поостерегся бы приводить даже в дом Эредиа. Он недавно привез ее из Алжира. В 1897 году, когда была написана картина, изображающая двух сестер за роялем, Зора беи Брахим уже известна всему Парижу. Одно из первых ее появлений в Опере под руку с Луисом вызвало немало пересудов: она была совершенно голой под своими японскими шелками. Друзья в шутку окрестили ее Зора беи Луис, но больше им нравилось в узком кругу называть ее просто «Зо». Эта темноволосая нимфа с экстравагантной густой шевелюрой, о чем можно судить по фотографиям, сделанным Луисом, стала хозяйкой часто посещаемой друзьями холостяцкой квартирки на авеню Малынерб. Она поет и танцует в костюме Евы. Луис говорит, что она согласна на «любые» игры под объективом его «Кодака» – новенького аппарата, купленного перед поездкой в Алжир. Ею покорен даже Поль Валери. Он находит Зо «крайне волнующей», она возбуждает его. На одной из фотографий Луиса, снятой в его гарсоньерке, Зора, одетая в джелаб, длинный балахон с капюшоном, сидит верхом на разгоряченном Дебюсси, стоящем на четвереньках! На других снимках можно увидеть изумительную пару, которую составляют Габи и Дебюсси. Габи также позировала одна, задрапированная в такие же непристойные покрывала, как и Зора. Из всех моделей Луиса, которых зафиксировал его «Кодак», она – единственная блондинка. Поэт любил только брюнеток, причем самых жгучих. Для спутницы Дебюсси он делает исключение.