Вооружившись скальпелем, он улыбнулся полицейским обнадёживающей улыбкой и приступил к работе.

– Для полной уверенности я сравню зубы с рентгеновскими снимками зубов Марианны Торсдоттир, однако полагаю, что с большой долей вероятности можно утверждать, что это именно она, – сообщил патологоанатом спустя пару часов.

Они стояли перед дверью в лабораторию, так что витавший в воздухе запах был более сносным, и перед глазами не было препарированного трупа, но Эльму всё ещё мутило.

В дыхательном горле у Марианны обнаружились следы крови, и хотя кожа на лице не сохранилась, врач почти не сомневался, что ей нанесли в него прямой удар, сломав нос, что и стало основной причиной кровопотери. Кровь заполонила гортань, вызвав проблемы с дыханием. И всё же врач не мог с достоверностью установить, что конкретно привело к смерти: потеря крови, внутреннее кровоизлияние или удушье. Однако практически не подлежало сомнению, что Марианна была жесточайше избита и в результате побоев скончалась за относительно короткое время.

– Хорошо, будем на связи. – Хёрдюр уже поднялся до середины лестницы.

– Ещё один вопрос, – сказала Эльма. – У вас нет каких-либо предположений насчёт того, почему преступник не предпринял меры для того, чтобы спрятать тело? В мусорный мешок, например?

Патологоанатом пожал плечами:

– Ну, тут я не могу сказать. Однако если труп поместить в плотный полиэтиленовый мешок, то всё сохранится гораздо лучше: и волосы, и физиологические жидкости, и ДНК. Возможно, тот, кто оставил её в пещере, понадеялся на природу, которая со временем уничтожит все улики. Вполне логичное решение. Однако у меня большие сомнения, что преступник предвидел химическую реакцию, обусловленную микроклиматом в пещере.

– А её могли перенести в пещеру в мешке?

– Теоретически да, но утверждать этого я бы не стал.

Эльма кивнула. Она размышляла по поводу того, насколько было бы реально пронести труп через лавовое поле в то время года и остаться незамеченным, ведь в начале мая солнце садится чуть ли не в полночь, и вряд ли бы кто отважился разгуливать по каменистой пустоши в поисках подходящего потайного места, да ещё и с ношей в виде покойника. Единственная гипотеза состояла в том, что спрятавший тело прекрасно ориентировался в той местности и, вероятно, заранее знал о пещере. А ещё Эльма была почти уверена, что перенести тело Марианны в пещеру было возможным при условии, что действовали двое.

– Я вышлю вам снимки и предварительное заключение в течение дня, – сказал патологоанатом, прощаясь.

Оказавшись на улице, Эльма с удовольствием набрала полные лёгкие студёного воздуха, и ей сразу же стало легче. Она так и не научилась бесстрастно наблюдать за вскрытием трупов. А уж как можно профессионально заниматься исследованием бренных останков, было вообще выше её понимания. Однако человек, видимо, ко всему привыкает: патологоанатом работал сосредоточенно и невозмутимо, без единого намёка на то, что труп вызывает у него хоть какую-то эмоциональную реакцию. А вот побледневшие лица Сайвара и Хёрдюра свидетельствовали о том, что они с Эльмой в одной лодке. После того как они сели в машину, прошло некоторое время, прежде чем Сайвар наконец нарушил тишину:

– Нам, видимо, стоит перекусить?

– Я, честно говоря, сейчас на еду и смотреть-то не смогу, – покачал головой Хёрдюр, но всё же согласился остановиться на заправке, где продавали сэндвичи.

Проглотив кусочек шоколада и запив его газировкой, Эльма почувствовала, как потихоньку возрождается к жизни, однако съесть чего-то ещё она не могла.

– Нам придётся вновь пройтись по всем деталям, – сказала она, когда они двинулись дальше по дороге в Акранес. – Это дело предстаёт теперь совсем в ином свете, чем весной.