С меня хватит. Мне надоело быть единственной девчонкой в мире парней. Мне надоело, что надо мной либо смеются, либо вообще не обращают внимания. Я устала быть изгоем, устала от того, что мне нельзя чувствовать. Мне всегда нужно быть сильной. Всю свою жизнь я пыталась вписаться в компанию парней, но мне это ужасно надоело. Я никогда не стану одной из них. Но у меня совсем нет подруг, с которыми я могла бы проводить свободное время.

После уроков мне нужно идти на тренировку, и я чувствую, что вот-вот сломаюсь. Мое сердце тяжело бьется в груди, а глаза горят от подступающих слез. Кажется, у меня паническая атака. Я не хочу идти на тренировку, я не хочу их всех видеть. Я больше не хочу быть той странной девчонкой в команде парней. Я хочу быть нормальной. Нормальной девушкой, которая всегда хорошо выглядит и тусуется в торговом центре вместе с подругами, пьет смузи и обсуждает парней. Неужели я многого прошу?

Вместо того чтобы направиться в женскую раздевалку, я иду в спортивный кабинет, надеясь поймать тренера Стэнтона до того, как он выйдет на поле. Его дверь открыта, но изнутри доносятся голоса, поэтому я сажусь на скамейку около кабинета.

– С тобой еще никто не связывался? – Голос мистера Стэнтона разносится по коридору. Его собеседник не отвечает, и тренер продолжает говорить: – Не переживай, время еще есть. Большинство университетов не делает никаких предложений до конца сезона, и не забывай про финал штата. Уверен, наша команда еще привлечет внимание скаутов.

Должно быть, он говорит с Джейсом, потому что они обсуждают стипендии, а Джейс и Эрик – единственные, у кого есть шанс заинтересовать скаутов.

– Если кто и привлечет их внимание, так это Салливан и Гастингс, – бормочет Джейс.

Меня удивляет тон его голоса. Я никогда не видела Джейса в плохом настроении, но сейчас его слова звучат почти раздраженно.

За этим следует долгая пауза. Готова поспорить, сейчас тренер смотрит на Джейса одним из своих знаменитых взглядов. Эти тяжелые взгляды стоят тысячи слов. Мистер Стэнтон никогда не позволяет команде хандрить и жалеть себя.

– Простите, – говорит Джейс, словно признавая свое поражение.

Его голос звучит гораздо тише, но, если хорошо прислушаться – все же можно разобрать слова. Это совершенно бессовестное вторжение в личное пространство, но я ничего не могу с собой поделать.

– Я рад за них, – говорит Джейс. – Я знаю, что они заслуживают успеха. Просто всем остальным приходится вечно оставаться в их тени. Салливан подает большие надежды, и у меня нет никаких сомнений в том, что совсем скоро он будет играть на профессиональном уровне. А Гастингс… Что ж, она привлекает совсем иной вид внимания.

Я морщусь. Весь прошлый год к нашей команде было привлечено внимание многих спортивных СМИ, и кто-то пустил слух о том, что меня возьмут в университетскую лигу. Меня постоянно просили дать интервью. Всех поражала моя игра, ведь я всего лишь девочка. Скауты, которые приезжали посмотреть на Эрика, хвалили мои спортивные навыки. Но это все, чего я смогла добиться. Для них я просто диковинка. Никто не воспринимает меня всерьез.

– Мне далеко до Салливана, – продолжает Джейс. – И я это знаю. Даже Гастингс на голову выше меня. Не важно, сколько скаутов придет посмотреть на нас: их взгляды будут устремлены лишь на двух игроков. Гастингс и Салливан – настоящие звезды, а мы – просто массовка.

Я прекрасно понимаю, о чем он говорит. Мне и самой тяжело играть в тени Эрика. Не могу представить, каково Джейсу вечно находиться за нашими спинами.

Между ними снова повисает долгая пауза, за которой следует еще одно извинение и приглушенный вздох.