Вася уже подъехала к воротам, как вдруг заметила ярко разрисованную арку, ведущую во внутренний двор трактира. Там стояла баня.

В тот же миг больная голова и замерзшие ноги Васи дали о себе знать. Она мечтательно уставилась на баню.

– Пойдем, – сказала она Соловью. – Я хочу помыться. Я найду тебе сена и миску каши.

Соловей любил кашу, поэтому лишь бросил на нее недовольный взгляд, когда она спрыгнула на землю. Вася уверенно вошла во двор, ведя коня за собой.

Она не заметила маленького мальчика с посиневшими губами, который отделился от тени нависающих зданий и убежал.

Из кухни вышла женщина, дородная от летнего изобилия и с редкими зубами. Ее лицо было красивым, как увядающая роза с желтеющими лепестками.

– Чего тебе, мальчик? – спросила она.

Вася облизнула губы и бойко ответила, как мальчик Василий Петрович:

– Стойло и зерно для моего коня. Мне – еду и баню. Если можно.

Женщина ждала, скрестив руки. Вася поняла, что за эти удовольствия что-то полагается, порылась в кармане и протянула хозяйке серебреник.

Глаза женщины стали круглыми, словно колеса телеги, а черты лица моментально смягчились. Вася поняла, что дала женщине слишком много, но было поздно. Двор оживился. Вася отвела Соловья в крошечную конюшню (конюха он бы не потерпел). Жеребец разрешил привязать себя к общей коновязи, хотя и расстроился. Но Вася угостила его пряником, а сын конюха дрожащими руками бросил охапку сена.

– Мой конь должен получить миску теплой каши, – сказала Вася мальчику. – Потом оставь его одного. Он кусается.

Она уверенным шагом вышла из конюшни. Соловей услужливо отвел уши: мальчик взвизгнул и побежал за кашей.

Вася оставила свой плащ в опрятной кухне и села на скамью у печи, радуясь теплу. «Почему бы не остаться здесь на ночь… или три? – подумала она. – Я не спешу».

Еду подали не сразу: сначала щи с горячим хлебом, потом копченую рыбу с головой, кашу и пирог, а напоследок вареные яйца. Вася съела столько, что даже равнодушная хозяйка трактира прослезилась – мальчик был так голоден. Она дала Васе большую кружку горячего молока с медом, а себе налила пива.

Когда Вася, наконец, растянулась на скамье, женщина похлопала ее по плечу и сказала, что баня готова.

Баня состояла всего из двух небольших комнат с земляным полом. Вася разделась в предбаннике, зашла внутрь и жадно вдохнула тепло. В углу комнаты стояла круглая каменная печь с горящим огнем. Вася плеснула воды на камни, и клубы пара окутали комнату. Она с наслаждением легла на скамью и закрыла глаза.

Рядом с дверью послышался легкий шорох. Вася резко открыла глаза.

На пороге стояло маленькое голое существо. Его борода дрожала словно пар и обрамляла красные щеки. Он улыбнулся, и его глаза утонули в морщинах на лице.

Вася настороженно смотрела на него. Разумеется, это был банник, покровитель бань. Банники, хоть и были добрыми, могли легко разозлиться.

– Хозяин, – вежливо сказала она. – Простите меня за вторжение.

Этот банник был странного серого цвета. Его маленькое полное тело состояло скорее из дыма, чем из плоти.

«Может, в городе его не любят», – подумала Вася.

Или постоянный перезвон колоколов слишком часто напоминал людям о том, что банников быть не должно. От этой мысли Вася расстроилась.

Но банник молча смотрел на нее своими маленькими умными глазами. Вася знала, что нужно было делать. Она встала и плеснула горячей воды из ведра в печь, отломила хорошую березовую ветку и положила ее перед банником. Потом она плеснула воды на камни в бурлящей печи.

Дух бани по-прежнему молчал. Он улыбнулся, вскарабкался на другую скамью и лег, составляя ей молчаливую компанию. Облако его бороды сливалось с паром. Вася расценила его молчание как разрешение остаться. Ее отяжелевшие веки снова закрылись.