Марат пересёк здание вокзала и, пройдя через турникеты, оказался на фактической стороне Омска.

– Марик, может, подойти и спросить у таксистов? Вдруг кто-то из них знает, где переночевать за небольшую цену? Или даже, может быть, кто-то знает, где есть какая-то работа?

– Это хорошая идея. Но я думаю, со мной никто сейчас разговаривать не будет. Смотри, какой ажиотаж сейчас у них, сколько народу приехало на поезде. Им не до меня и моих вопросов.

– Тогда нам нужно что-то поесть.

– Да, вот это сейчас первостепенная задача, – прошептал чуть слышно Марат, почёсывая макушку.

Он огляделся вокруг, внутри здания было  всё закрыто. Снаружи горели фонари, билборды, афиши, светофоры… Светились большие окна некоторых магазинов, и Марат догадался, что эти магазины были открыты и работали круглосуточно. Пройдя через небольшую привокзальную площадь, он направился к одному из них, но чтобы к нему приблизиться, нужно было перейти проезжую часть, которая была оживленной даже в столь поздний час. В их городке было всего три наземных перехода с потемневшими от времени светофорами, которые, загораясь красным, давали автомобилям знак «стой», а людям знак «можно идти, но будь бдителен, дураков полно». Для Марата это было в диковинку: здесь же светофоры были большие и чистые, да плюс ко всему, с дополнительным знаком, который загорался зеленым человечком, уведомляя пешеходов, что можно переходить. Он заметил, что по наземному переходу мало кто ходит. В основном, люди спускаются куда-то по лестнице в светлое пространство и выходят из такого же на другой стороне дороги.

– Помнишь, в кино мы видели, как парень играл на гитаре в подземном переходе? Так вот это он и есть. В Майском должны быть такие тоже, – сказала Дарина.

– Да, пойдём туда…

– Тебя он пугает?

– Меня пугает всё новое, а не конкретно подземный переход. Но я не отступлю перед этим страхом. Это даже забавно – знакомиться с новыми вещами.

– Какой ты у меня молодец!

Если б только она была настоящая… Если б реальная красивая девушка так сказала ему…

Марат подошел к переходу и уже начал было спускаться в эту большую ванную белого света, как его окликнул какой-то грязный старик:

– Эй, Парень! Да-да, я тебе! Ты же псих! Ты больной, ты куда приехал?!

После этих слов бездомный старик противно захихикал. Это было похоже то ли на смех, то ли на кашель. Если есть выражение «мокрый кашель», то это был мокрый смех. Женщина, проходящая рядом, сморщилась и, отвернув голову, покачала головой.

– Чего? – растерянно посмотрел на него Марат.

Бомж неожиданно потерял интерес к парню и, резко развернувшись, побрел в другую сторону, чуть подволакивая одну ногу.

– Странно… – чуть слышно произнесла Дарина.

– Ладно, пошли. Нечего над этим думать. Он сам больной, допился до чертиков. Я таких много видел у нас в деревне…

– Хочешь опять сказать, что деревня не отпускает нас?

– Быть может, она и не отпустит никогда. Может, нужно смириться с тем, что её элементы тем или иным образом все равно будут возникать на пути…

– Я думаю, что это не её элементы возникают на пути. Скорее всего, ты сам видишь эти элементы вокруг себя, проецируя на них деревенскую жизнь. Деревня тебя отпустила ровно тогда, когда ты сел в электричку до Майского. Вопрос в том, готов ли ты сам отпустить её.

– Даринка, если бы ты была реальной девушкой, я бы тебе прямо сейчас посоветовал идти работать психологом!

Она рассмеялась.

– Ой, да кто меня возьмёт-то! Ты же знаешь, я мечтаю сначала отучиться! Да и не на психолога!

– А на кого?

– Я бы хотела учиться на архитектора.

– Всё будет, Даринка, мы всё сумеем! Я буду не я, если не сделаю тебя…