– О, я так благодарна, что ты мне веришь, а теперь уйди с дороги.

– Тесси, ты выглядишь по-другому, – говорит он, все еще выглядя слегка ошарашенным, не обращая внимания на все ругательства, вылетающие из моего рта, когда я понимаю, что у меня стучат зубы.

Я стараюсь не краснеть под его пристальным взглядом, но он, по сути, первый, кто обратил на меня внимание, и мои щеки не могут не разгореться. Не могу же я всерьез краснеть из-за какой-то вещи, которую сказал Коул Стоун. Это кощунство. Но он здесь. Он действительно здесь, во плоти, и я краснею, черт возьми.

– Ну, это больше, чем то, что я могу сказать о тебе, ты такой же урод, как всегда, – я высунула язык, а он ухмыляется, чертов самодовольный придурок.

– Не похоже, что это популярное мнение. На самом деле женщины, которых я знаю, неоднократно называли меня богом.

Он пошевелил бровями, и я почувствовала, что мой обед снова поднимается.

– Ладно, ладно, слишком много информации. Меня от тебя тошнит, и мне лучше уйти, пока меня не стошнило.

– Как в третьем классе во время твоего незабываемого выступления в роли Белоснежки? – невинно спрашивает он, и я бросаю на него взгляд.

– Ты! Ты дал мне тот прогорклый кекс, меня вырвало не из-за нервов.

Хотя есть вероятность, что кекс был в полном порядке, а меня стошнило из-за нервов, но я никогда не признаюсь ему в этом.

– Во что бы ты ни хотела верить, милая.

Я стону и проталкиваюсь мимо него, направляясь к двери. Но так получилось, что она открылась раньше, чем я успела до нее дойти, и, учитывая мою удачу, Джей вошел внутрь. Конечно, он выглядит аппетитно в своих джинсах и спортивной майке. Я на время забываю о своем нынешнем состоянии и откровенно любуюсь им.

– Тесса? – его глаза расширились, когда он оценил мой внешний вид.

Отлично, просто отлично. В тот единственный раз, когда я столкнулась с ним без Николь, стоящей у него за плечом, я выгляжу как собака, которую только что полили из шланга, а затем обмакнули в зеленое желе. О, как приятно быть Тессой О’Коннелл.

– Привет, Джей, – глупо говорю я и слабо улыбаюсь ему.

Он неловко улыбается в ответ, и мы стоим в тишине просто глядя друг на друга. Это идеальная тишина, такая, какая бывает во всех сентиментальных романах, которые я читаю. Она прерывается только тогда, когда парень целует девушку и все становится волшебным. Однако этот роман заканчивается, потому что Коул начинает издавать фальшивые рвотные звуки. Это моя версия романа, и она заставила бы создателей «Арлекина» проливать кровавые слезы.

– Вы, ребята, жалкие. – Он делает вид, что подавился, и мне хочется, чтобы он действительно подавился. Джей смотрит на него и проходит мимо меня, чтобы ударить его по затылку.

– Я думал, я сказал тебе оставить ее в покое, – рычит он, но Коул только закатывает глаза.

– Ты ревнуешь, не так ли? Господи, да что с тобой такое? – говорит он своему сводному брату, который стыдливо отводит взгляд.

– С чего бы мне ревновать?

Я тут же вздрагиваю от безразличия в голосе Джея, но стараюсь не показать обиды.

– Тебе было бы не все равно или ты не был бы почти так слеп, если бы смог вырваться из поводка, на котором тебя держит твоя подружка.

– Ты не знаешь, о чем говоришь.

Я вижу, что Джей вспылил, но разговор перестал иметь для меня смысл.

– Я знаю достаточно, брат, – Коул похлопывает Джея по плечу в притворном сочувствии.

– Пойдем, кексик, я дам тебе сухую одежду, пока ты не превратилась в человеческое… мороженое, – сказал он, не отрывая взгляда от своего брата.

Оба, кажется, участвуют в каком-то соревновании взглядов, но Джей сдается первым и поворачивается ко мне.