В сенцах бросаю нож, который взяла на кухне, в корзину и радостная выбегаю во двор. Йон, до этого сидевший на скамейке, вскакивает и улыбается:

- Ты, как всегда, быстро. Пойдем!

Лес встречает нас прохладным полумраком, пением птиц и запахом хвои. Увидев листья полыни, срываю их, разминаю и обмазываю лицо, шею и оголенную часть рук. Йон скептически усмехается, но просит:

- Я тоже хочу! Мне тоже нужна защита от комаров.

Но вместо того чтобы взять протянутые листья, наклоняет лицо так, чтобы я смогла достать, и лукаво улыбается. Представив, насколько близко придется быть к нему во время натирания, вспыхиваю:

- Ты уже большой мальчик! Давай сам!

Вкладываю ему в руку листья, разворачиваюсь и быстрым шагом направляюсь вглубь леса. Йон смеется, а потом догоняет, и дальше мы идем бок о бок.

После дождя грибов и правда много, так что выбираем только самые вкусные и самые красивые, ведь если будем брать все подряд, наберем корзины слишком быстро и придется возвращаться домой, чего очень бы не хотелось.

- Я вчера пробежался по книгам «Загробный мир» и «Редкие магические способности». В первой вообще ничего полезного, а во второй я нашел, что есть некроманты, которые могут видеть призраков. Но разговаривать с ними могут, только если призрак был некромантом. А поскольку некроманты избегают становиться призраками, встретить их практически невозможно.

- Сомневаюсь тогда, что у нас в деревне их может быть целых два.

- Судя по тому, что написано в книге, не может.

Внезапно Йон восклицает:

- Смотри! Земляника!

- Ничего себе! Пойдем!

Она оказывается крупной, сладкой, ароматной, и я отказываюсь идти дальше, пока здесь останется хотя бы одна спелая ягодка. Немного жалею, что плетение у корзины недостаточно плотное – дети обрадовались бы такому гостинцу. Чтобы совсем уж не оставить их без лакомства, срываю несколько веточек с наибольшим количеством ягод и укладываю их на грибы в надежде, что хоть так смогу донести.

Еще через час в наших корзинах не остается пустого места, и мы поворачиваем в сторону дома. Йон отбирает у меня мою корзину, а на протесты только смеется:

- Если тебе не тяжело, так мне тем более. Идем!

Весело болтаем, когда внезапно слышу детский крик: «Помогите! Кто-нибудь, помогите!». Останавливаюсь и начинаю лихорадочно оглядываться по сторонам в попытке определить источник звука. Йон встревоженно спрашивает:

- Лия, что случилось?

Крик сменяется всхлипываниями: «Больно! Так больно!» Резко бледнею и начинаю пятиться назад. Йон ставит корзины, подбегает ко мне и хватает за руку:

- Не бойся! Я рядом! Ты снова слышишь голос?

Горло настолько пересохло, что вместо ответа просто часто киваю головой. Когда удаляюсь на расстояние, с которого голос уже не слышен, бессильно опускаюсь на корточки. Меня начинает трясти. Это было так жутко! Почему снова? Почему со мной?

Йон осторожно гладит меня по плечам:

- Тише, тише! Все хорошо. Его больше нет. Ведь нет же?

- Нет, - тихонько всхлипываю я.

- Вот видишь – уже все хорошо. Я рядом. Тише, тише. Все уже закончилось… Мне мать вчера дала вкусные шоколадные конфеты. Я сберег для тебя одну. Хочешь?

- Шоколадную?

- Ага! Она в кладовке проводила ревизию и нашла, - он шарит в кармане, затем выуживает оттуда конфету в красной обертке и протягивает мне: - Держи. Скушаешь, и тебе сразу полегчает.

- Правда? – недоверчиво уточняю я.

Беру протянутое лакомство, разворачиваю обертку и вижу круглый шоколадный шарик, который сразу же отправляю в рот. Йон усмехается:

- Конечно, правда! Шоколад помогает справиться с любыми горестями и печалями. По крайней мере, моя мама всегда говорит именно так, а у меня нет причин ей не верить.