Я искренне делилась историей своей жизни, тем самым вызывая еще больше вопросов у моих собеседников. Например, молодая ланкийская девушка очень долго не могла понять, почему я прилетела совершенно одна. Она крепко сжимала руку своего парня, который с интересом наблюдал за нашей беседой, и уверенно говорила:

– Я ни за что бы в жизни не хотела путешествовать без него!Дело в том, что мы помолвлены.

После некоторого молчания девушка смущенно добавила:

– Разве можно быть настолько счастливыми!

Она говорила это настолько искренне, что я не заметила, как по моей щеке скатилась слеза. Я поздравила будущих молодоженов, тепло с ними попрощалась и еще долго наблюдала, как они медленно скрывались в сумерках, крепко держа друг друга за руку. В тот момент я впервые почувствовала, как меня пронзил острый приступ одиночества – давно забытое чувство, с существованием которого мне еще предстояло смирится в ближайшие месяцы.

На следующее утро я проснулась с первыми петухами. На этот раз – в буквальном смысле этого слова. Планов на день у меня до сих пор не было, поэтому я снова отправилась на пляж, чтобы понаблюдать, чем занимались местные жители в столь ранний час. Казалось, что я попала на съемки фильма, главную роль в котором играли обычные ланкийцы. Рыбаки возвращались с утренней ловли, полицейские курсанты проводили тренировку, влюблённые парочки уединенно шушукались, а все остальные либо бегали вдоль океана, либо неспешно прогуливались, наслаждаясь мимолетной прохладой.

Я сидела в тени огромной пальмы и никак не могла поверить, что так тоже можно было начинать свое утро. Никаких тебе поездок в сером переполненном метро, слякоти под ногами и стаканчиков с бодрящим кофе. Сама идея так легко и жизнерадостно встречать новый день казалась незаконной – привилегией тропического жителя, но ни в коем случае ни европейца, которому предначертано в дикой спешке собираться и ехать на нелюбимую работу.

До этого самого момента, мне и в голову не приходило, что человек сам выбирает, как он будет начинать свое утро. Счастливо, беззаботно или с ненавистью ко всему миру. Ведь, по сути, место жительства имело не такое уж и большое значение. Хотя, спорить не буду, рядом с океаном это делать было намного приятнее.

Вскоре мои размышления прервал молодой ланкийский юноша, который звонко произнес:

– Hello, Miss! How are you? – даже не подозревая о том, что тем самым положил начало нашей дружбе.

Ведь если бы не Шалика, так звали этого молодого жизнерадостного парня, я с большой долей вероятности провела бы оставшиеся до моего волонтерского проекта дни в одиночестве.

На момент нашего знакомства ему было двадцать лет. Шалика никогда не выезжал за пределы своей родной страны, никогда не учился в университете и никогда не был богат. Он очень много работал, чтобы иметь возможность платить за аренду комнаты, покупать себе еду и помогать родителям, которые жили вместе с его младшими сестрами в маленькой деревушке в джунглях Шри-Ланки и очень нуждались в его поддержке. Шалика всегда улыбался, радовался каждому прожитому дню и не переставал мечтать о светлом будущем.

Мой новый друг познакомил меня с местными железными дорогами и автобусным транспортом, показал рисовые поля и городские парки, удивил местной кухней и сказал свою коронную фразу:

– You look like Chinese when you smile!

Мы много гуляли по колоритному городку Маунт Лавиния, который представлял собой сумасшедший микс ярких красок, азиатского шума и полного умиротворения. Мы плавали в океане, слушая шум волн, болтали о сложностях и радостях жизни, а также посетили множество буддистских храмов, в одном из которых меня громко отругала разъяренная и, судя по всему, весьма религиозная местная женщина. Я ни слова не поняла из ее монолога, но смела предположить, что ей не понравились мои короткие шорты. Это был урок на всю жизнь, благодаря которому я раз и навсегда запомнила, что в буддийских храмах есть свой дресс код и с непокрытыми ногами и плечами туда лучше не заходить. Но больше всего мне понравилась реакция Шалика. Он был непоколебим и, пожав плечами, быстро перевел тему: