У Агаты с головы слетела косынка и шлепнулась на каменные ступени влажной тряпкой. Девушка судорожно положила руку на голову, затем попыталась подхватить косынку со ступеньки, но Лоттон не дал ей этого сделать.

Он снова грубо пихнул её, заставляя идти вверх по лестнице. Служанка, опустив лицо и стыдливо прикрывая голову, обречённо направилась вперёд, к огромным дверям замка. У дверей их встретил высокий мужчина – не слишком молодой, но и совсем не старый, как Агата узнала много позже, имя его было Марон, и он был родным дядей и верным советником короля Ренери.

Марон был красив. Его светло-русые, прямые и гладкие как шёлк волосы длиной доходили до середины спины. Лицо его было лицом истинного аристократа – с чертами тонкими и приятными. Одет Марон был изысканно: льняная туника алого цвета, искусно расшитая белым кружевом, была перевязана на поясе ремнём из мягкой кожи, точно из такой же кожи были выполнены и его сапоги, украшенные серебряными пряжками.

Короткий разговор Дактеана и Марона показался Агате напряженным, и хотя служанка и не слышала ни слова, оставаясь вместе с Лизой и Анной под присмотром Лоттона, лица собеседников говорили о многом.

Вскоре Дактеан ушёл, и Лоттон удалился вслед за ним. Агата почувствовала сказочное облегчение, расставшись с неприятными контрабандистами. Советник короля, впрочем, тоже не слишком любезный, сопроводил пленниц в замок в присутствии двух стражников.

С виду колоссальной красоты замок короля Нортона казался весьма мрачным, и у гостя, оказавшегося внутри него, это впечатление едва ли поменялось бы. Внушительное, отчасти строгое, но тем не менее роскошное убранство королевского замка было неброским, однако обладало той изящной простотой, которая давала возможность беспрепятственно заметить, каким прекрасным было это место.

Серый камень стен, тонкие колонны, сводчатые потолки – первое, что бросилось в глаза Агате.

Детали мелькали одна за другой: высокие окна и цветистый витраж, сверкающие мечи и древние щиты на стенах нижних этажей, на верхних – в основном гобелены в резных рамах и начищенные доспехи древних рыцарей севера. И там, и там – тяжелые круги люстр на цепях под потолком, колыхающееся пламя свечей в украшенных серебром настенных подсвечниках…

Во всём, что видела Агата, чувствовался родной нрав северного края, воспоминания о котором покоились в её сердце столько лет. Вслед за советником короля пленницы поднимались по каменным лестницам, проходили через сквозные коридоры, темные, освещенные едва теплящимися свечами, и мимо огромных дубовых дверей, таких крепких, что, казалось, открыть их может только кто-то очень сильный.

Людей в замке было не так много, но Агате казалось, что народу уйма: взгляду девушки попадались то высокопоставленные лорды, то прекрасные леди, то придворные, то слуги, то стражники, то чашники, то стряпчие, то ключники.

Комната, куда их привели, была довольно просторной, но мебели здесь было мало: кровать с резными столбиками и тяжелым балдахином из тёмного шёлка, два обитых тканью стула у камина с витым фасадом, огромная медвежья шкура на полу. У высокого окна – низкий комод с кувшином из синей керамики и круглой чашей из бука.

Мужчина впустил пленниц в комнату и велел ожидать. Все три девушки встали рядом друг с другом – Агата, рядом с ней Анна, потом уже Лиза.

Тяжёлая оконная штора была подхвачена сплетеньем темно-серых канатов и убрана к стене, поэтому Агата, стоящая у окна, могла свободно видеть мерцающие в темной небесной дали звёзды и кромку леса на утёсе у морского берега.

Кажется, море не так далеко отсюда.