OFFICE HOURS

Open Most days about 9 or 10.

Occasionally as early as 7, But

Somedays as late as 12 or 1.

We close about 5:30 or 6.

Occasionally about 4 or 5, But

Sometimes, as late as 11 or 12.

Somedays or afternoons, we aren’t here at all and Lately I’ve been here just about all the time Except when I’m Someplace else.

ЧАСЫ РАБОТЫ ОФИСА

Открыто большинство дней примерно с 9 или10.

Иногда даже так рано, как в 7, но

в некоторые дни так поздно, как в 12 или в 1.

Мы закрываем в 5:30 или в 6.

Иногда около четырех или 5, но

иногда так поздно, как в 11 или 12.

В некоторые дни или после обеда нас здесь совсем нет, и в последнее время я был здесь почти что все время. Кроме тех случаев, когда я был где-то в другом месте.

Что-то мне сегодня взгрустнулось под вечер, и вот опять бессонница. Причем причина грусти кроется в моем собственном глупом характере. Я – до одури ревнива. Я уже писала об этом в одном из предыдущих рассказов. Ненавижу это в себе, но разве can a leopard change its spots? (Дословно: «может ли леопард изменить свои пятна», один из русских аналогов этой поговорки «Горбатого могила исправит», и это как раз обо мне.) Началось с того, что я получила письмо от подруги из Италии и стала мужу рассказывать про нее, и заодно решила выпытать, что же он все-таки делал в Риме. Мой муж когда-то давно ездил в Рим, меня очень подмывало спросить «зачем», ведь на путешественника он мало похож, но я как-то сдерживалась все эти месяцы (уж скоро два года!), так как не хотела «будить спящую собаку». Но все-таки я ее разбудила. Достала его сегодня: «Что же все-таки ты делал в Риме?» И он честно, не кривя душой, ответил. Прямо, просто и коротко, одним словом, которое обозначает интимный глагол. Более метко поразить наповал гадкого Отелло, сидящего у меня внутри, было нельзя. Отелло совершенно не волнует, что все это было до меня, несколько лет назад и никакой связи со мной не имеет. Настоящего Отелло волнуют только факты, и независимо от срока давности они глубоко его ранят. Я очень расстроилась, выпытала, что это был короткий роман с итальянкой, которую он встретил здесь, в ЛА, а потом ездил навешать в Рим на сколько-то дней (как бы «в Сочи на три ночи»). Я его сто раз предупреждала ничего мне не рассказывать про его прошлые похождения, но ведь я сама напросилась. А так как врать он не любит, так он мне прямо и ответил. Что ж, нет худа без добра. Зато больше меня уж не будет мучить вопрос: «Что же он делал в Риме». С Отелло я как-нибудь разберусь. Ведь муж меня любит. О чем и сообщает мне по несколько раз в день. Что совсем не характерно для русских мужчин (или мне такие попадались?). Как-то одна подруга сказала мне, что «женщины любят ушами», и я с ней согласна. Пока он меня так любит, как рассказывает, я никогда его не оставлю. Хотя есть в нем кое-что, что не вполне меня устраивает. Но взаимные отношения важнее этого.

Бывают у меня и «крамольные» мысли. Иногда я думаю: ведь если бы не он, я бы могла встретить и побогаче. Бедным его не назовешь. Мы принадлежим к среднему классу «таксистов». «Таксист» – это исправный плательщик налогов, taxes; к этому классу принадлежит большая часть американцев. Бедные живут в других районах, так же, как и богатые. Бедные – в районах победнее, там и преступность выше и ездить туда небезопасно. Стреляют! (Помните, как говорил один герой фильма «Белое солнце пустыни». ) Так, например, юго-восточная часть даунтауна ЛА (downtown LA – центр Лос-Анджелеса) не пользуется хорошей славой. Богатые живут в богатых районах, где дорогие дома, наемная охрана и все остальные атрибуты богатой жизни. Средние, которых я называю для себя «таксистами», живут в благоустроенных пригородах, где довольно приличные дома и квартирные комплексы (apartment complexes). Я придумала для себя смешное выражение «таксист закомплексованный». Это, значит, «налогоплательщик, живущий в комплексе». Это вот мы такие «закомплексованные».