Чем больше со всеми общаешься, тем больше узнаешь для себя всякой полезной информации. Я совершенно не понимаю (я тут знаю одну русскую), как можно жить в стране без языка, стоять только у себя на кухне, на пальцах объясняться с собственным мужем и никуда не ходить самостоятельно. Это что ж за жизнь собачья (как собака на привязи и говорить не умеет)? По сравнению с теми условиями, откуда эта русская, ей, видимо, и такая жизнь кажется раем. Она даже не смотрит ТВ, т.к. ничего не понимает, не читает ни книг, ни газет. Я бы умерла от скуки. Но ей некогда скучать. Она все время в домашних делах. И ее это, видно, устраивает. С ней приехал ее одиннадцатилетний сын из России, который ходит в местную школу и довольно много уже понимает, но говорит не очень много и с очень сильным акцентом. На выходные к мужу-американцу приезжают его две дочки, шести и девяти лет, которые очень не любят вторую (да еще и русскую) маму. Девочки очень разбалованные (как и большинство американских детей), и русской маме приходится с ними воевать, не умея объясниться. Я ходила ей давать уроки английского, но ей стало жалко три доллара в час, что в два-три раза дешевле, чем в Прибалтике, и в пять – восемь раз дешевле, чем здесь. Ведь лучше уродоваться без языка, чем платить этой нахальной учительнице, которая так раздражает своими короткими юбками ее мужа. Муж у нее толстенький, маленький и очень тихий. Мне гораздо приятней раздражать своего – хорошенького, высокого и стройного. Но ей, видно, это все виделось по-другому. Она решила, что лучше быть подальше от такой помощи, и на Новый Год она просто бросила трубку, когда я позвонила и поздравила ее мужа (он был раньше моим студентом перед ее приездом, пытался изучать русский). Я хотела поздравить ее, ведь мне надо говорить с ним по-английски, с ней по-русски, но она не могла вынести, что она ничего не понимает из нашего с ним разговора, и не стала со мной разговаривать. Вот какие вежливые и благодарные русские тут попадаются, земляки. Кто-то спрашивал: «Нет ностальгии?» Нет! По хамству и невежеству, по неуважению и бестактности. Вот и сюда пробрались такие. Это, конечно, не закономерно, но бывают и такие исключения, хотя жизнь впоследствии все ставит на свои места. Когда широкая русская душа здесь, за тридевять земель, оказывается такой мелкой, жадной и завистливой – за державу обидно. А ее мужу, видно, нравится быть у нее под каблуком (как показала жизнь через несколько лет, это было не так). Ему, видно, плевать, что она и по-русски-то с ошибками пишет. Зачем домохозяйке писать. Благо, хоть не гуляет. Первая жена загуливала от него, что привело к разводу. (Некоторые читатели вероятно узнали в вышеописанном портрете американца, моего первого студента русского языка.)

Вот такие всякие истории я вам порассказала опять. Скоротала бессонницу за писаниной. Как-то одна американка спросила редактора журнала, что нужно, для того чтобы писать. Она сказала, что очень любит писать, но не знает как это делать. Редактор ей ответила: «Надо вставать в шесть часов утра, садиться за стол, и писать, писать, писать, и так целыми днями». Это я тут вычитала недавно в каком-то журнале в рубрике «Письма в редакцию». Я посмеялась над глупым вопросом и остроумным ответом: Хочешь – так пиши! Как будто кто-то кому-то запретил. И еще, на прощание с этой главой, хочу привести другую шутку. Мы как-то с Майком ездили в Сан-Диего к его другу Джефу. Среди ночи, я решила посетить удобства. Возвращаясь в свою комнату, я увидела на двери табличку. Рабочее время офиса. Прочитав ее, мне хотелось смеяться навзрыд, но была глухая ночь и все спали. Привожу здесь текст этой таблички на двух языках. Я думаю в русском переводе это не очень смешно. На английском это ужасно смешно, особенно когда знаешь Джефа и его любовь к постоянному отдыху.