Я сам не понимаю свою реакцию. Почему это вообще меня беспокоит? Ну смотрит и смотрит. Так-то формально она все еще его жена. Но руки инстинктивно сжимаются в кулаки. Мне хочется превратить мерзкую физиономию Макара в фарш, как тогда у входа в институт, когда я вернулся с новогодних каникул и нигде не мог найти Алису, а потом увидел поджидающего ее Ковалёва с букетом цветов.

Это желание нарастает в геометрической прогрессии, пока дверь библиотеки не распахивается и не заходит Кира. Девочка в этот раз без охранников, держит в руках картину и коробочки с бисером. На секунду тормозит, глядя на родителей. Теряется. Пугается. Она похожа на дрожащего птенчика под дождем.

— Привет, Кира, — Алиса улыбается, не обращая внимания на Макара. — Я приехала закончить картину.

Видно, что девочка хочет подойти в матери, но то ли боится, то ли стесняется. С опаской смотрит на отца, будто спрашивает у него разрешения.

— Ты знаешь, как я отношусь к этим картинам. Абсолютно бесполезное занятие, — небрежно отвечает на немой вопрос дочери. — Но ладно, — дает позволение с барского плеча.

Кира обходит стол и садится рядом с Алисой. В полном молчании они начинают работу. Макар продолжает курить сигару, не сводя глаз с жены и дочери. Это снова начинает действовать мне на нервы. И не только мне, судя по тому, как Алиса ёрзает на стуле. У Макара получается делать то, для чего он здесь находится: давить на Алису психологически. Он, может, ничего этим и не добьётся, но зато покажет, кто тут главный и заказывает музыку.

Минут через пятнадцать такой пытки Алиса смелеет, чем вызывает во мне гордость. Она начинает понемногу говорить с дочерью. Сначала о картине: обсуждает оттенки бисера. Затем аккуратно задает вопрос о школе. Спрашивает, как там дела. Макар сразу напрягается, ему это не нравится. А вот Кира, не отрывая глаз от ручья, спокойно отвечает:

— Да все так же, ничего нового.

Чтобы не напугать девочку напором, Алиса переводит разговор снова на картину. Они сейчас расшивают траву по бокам от воды.

— Нет, этот оттенок зелёного лучше вот сюда, — Алиса аккуратно касается руки дочери.

Кира замирает от тактильного контакта, но не выдергивает ладонь.

— Хорошо, — соглашается.

Алиса первой убирает руку. Они продолжают работу дальше. Сизый дым от сигары Макара заполнил пространство. Кира начинает покашливать.

— Можно, пожалуйста, открыть окно? — подаёт голос женщина из опеки.

Бинго! Макар своими действиями сейчас настроит тетку против себя. То, что нам нужно.

— Можно, — дает позволение.

Женщина подходит к окну и открывает створку пошире. Осуждающе глядит на Макара из-под опущенных очков.

— Не замёрзнешь? — Алиса тихо спрашивает у дочери. Не дожидаясь ответа, снимает с себя пиджак и накидывает ей на плечи.

Девочка не противится. Опускается носом в край пиджака и вдыхает.

— У тебя новые духи, — не то спрашивает, не то констатирует.

Отлично. Кира идет на диалог с матерью.

— Да. Помнишь этот запах?

— Это те духи из ЦУМа?

— Да.

— Вкусные.

— Хочешь такие?

Мнётся.

— Да, — тихо отвечает.

— Я привезу тебе в следующий раз.

— А за какие деньги ты их купишь? — громко вмешивается Макар. — Ты же не работаешь. Или у своего нового хахаля попросишь? — кивает в мою сторону.

Пока Алиса борется с желанием ответить Макару, Кира поворачивается в мою сторону и удивленно смотрит. Темные глаза девочки расширились на пол-лица, на контрасте с темными волосами кожа выглядит болезненно-бледной. Кира недоуменно хлопает ресницами.

— Это мой адвокат, — поясняет Алиса дочери.

— Из-за него мама нас бросила, — вставляет Макар.

— Макар, ты говоришь ложь! — вспыхивает Алиса.