Бросаю на Кристи небрежный взгляд:

– Поговори еще в таком духе, и я сделаю так, что тебя убьют.

Она моргает, пытаясь решить, шучу я или всерьез. Ухмыляюсь. Эти слухи просто смешны. Тусовка молча проходит дальше.

– Забудь о них. На твоем месте они бы обоссались.

– И то правда, – отзывается он и выпрямляется. – Слушай, мне неловко за субботу. Каким идиотом надо быть, чтобы так высовываться в дверь! Спасибо, что спас мою шкуру.

На мгновение в горле возникает комок, у него вкус благодарности и удивления. Затем я его проглатываю.

– Не благодари меня. Вспомни, кто изначально тебя туда завел. Делов-то было.

– Да уж, – пожимает он плечами.

У нас с Томасом в этом семестре первый урок общий – физика. С его помощью я вытягиваю на пять с минусом. Вся эта ересь про точку опоры и массу на ускорение для меня китайская грамота, но Томас впитывает ее как губка. Видимо, это тоже колдовское: он имеет четкое понимание сил и как они работают. По пути в класс мы проходим мимо Кейт Хект, которая держится подчеркнуто отстраненно. Интересно, она тоже теперь начнет про меня сплетничать? Наверное, я ее даже пойму.

Кармель я до нашего общего пятого урока в классе самоподготовки вижу только краем глаза. Несмотря на роль третьей ноги в нашем странном трио охотников за привидениями, ее статус школьной королевы ничуть не пострадал. Общественное расписание у нее такое же насыщенное, как и прежде. Она заседает и в студенческом совете, и еще в куче каких-то скучных комитетов по сбору денег. Занятно наблюдать, как она совмещает оба мира. Как легко вписывается что в один, что в другой.

Добравшись до класса самоподготовки, я занимаю свое обычное место напротив Кармель. Томас еще не подошел. Сразу замечаю, что она не так отходчива, как он. Она едва поднимает глаза от книги, когда я сажусь на место:

– Тебе правда пора подстричься.

– Мне нравится, когда длинновато.

– Но, по-моему, волосы лезут тебе в глаза, – говорит она, глядя на меня в упор. – Мешают тебе как следует видеть.

Затем краткий взгляд вниз, за время которого я решаю, что роль бабочки, пришпиленной на булавку в стеклянной витрине, заслуживает по крайней мере извинений.

– Прости меня за субботу. Я был дурак и отвлекся. Я знаю. Это опасно…

– Прекрати! – рявкает Кармель. – Что тебя гнетет? Ты колебался там, в амбаре. Ты мог покончить со всем этим еще на сеновале. Оно было в футе от тебя и пузо выставило как на блюдечке.

Я сглатываю. Еще бы она не заметила. Кармель никогда ничего не упускает. Рот у меня открывается, но не издает ни звука. Она протягивает ладонь и касается моей руки.

– В ноже больше нет зла, – мягко говорит она. – Так сказал Морвран. И твой друг Гидеон сказал так же. Если ты все еще сомневаешься, может, тебе стоит взять паузу? А то кто-нибудь пострадает.

Томас проскальзывает на скамью рядом с Кармель и по очереди смотрит на нас.

– Что за тема? – спрашивает он. – У вас, ребята, такой вид, словно кто-то умер.

Боже, Томас, это очень рискованное выражение.

– Ничего такого, – говорю. – Просто Кармель озабочена тем, что я колебался в субботу.

– Что?

– Он колебался, – отвечает Кармель. – Он мог убить его еще на сеновале. – Она умолкает, пока мимо проходят двое парней. – Но не стал, а я в итоге оказалась не на том конце вил.

– Но с нами же все в порядке, – улыбается Томас. – Дело сделано.

– Он еще не преодолел это, – говорит Кармель. – Он сомневается, не осталось ли в ноже зла.

Все эти разговоры обо мне в третьем лице, словно меня тут нет, действуют мне на нервы. С минуту они препираются, Томас робко меня защищает, а Кармель утверждает, что я нуждаюсь минимум в шести сеансах паранормальной психотерапии, прежде чем вернуться к работе.