Теплая вода смывает остатки пота и добавляет чувство удовлетворения от плодотворно начавшегося дня.

Накупавшись как гусь вылезаю из душа. Повязав полотенце на бедра, возвращаюсь в комнату и встречаюсь глазами с девицей. Она в моей рубашке, предположительно, надетой на голое тело.

Хмурюсь.

Она что, специально провоцирует меня?!

Успокаиваюсь, вспоминая: девушка ни при чем, это я не вернул ей ее одежду.

– Я есть хочу.

Отвожу от нее глаза и сообщаю:

– Иди к себе.

И чем быстрее, тем лучше! Нечего маячить передо мной своими соблазнительными ногами!

– Сейчас приготовлю и принесу.

– Я не хочу лежать! Мне вчерашнего дня хватило! – заявляет фурия, сверля меня воинственным взглядом.

До чего же упрямая девчонка!

Она снова начинает раздражать.

Я не привык, что мне перечат.

Безапелляционно заявляю:

– А я сказал иди ложись!

Упрямица плотно сжимает свои пухлые губы и смотрит на меня вызывающе.

Ну прямо ослица какая-то!

Но я и не таких ставил на место.

Молча подхожу к ней, закидываю себе на плечо так быстро, что она не успевает ничего предпринять, а только вскрикивает и направляюсь в комнату, в которую я ее разместил.

Моя ноша приходит в себя и орет на весь дом:

– Отпусти! Немедленно!

– Угомонись.

Но бестия, похоже, совсем не понимает слова и колотит меня по спине своими маленькими кулачками в неуправляемой ярости.

Шлепаю ее по заднице, а она еще больше орет.

– Ты… Ты! Это неслыханно!

Под нескончаемые вопли вхожу в комнату, опускаю ее на кровать и, бросив сердитый взгляд, предупреждаю:

– Я сказал лежать – значит, лежать.

– Кто ты такой, чтобы мне указывать! – вопит девица, сверкая лихорадочно глазами.

– Ну, хотя бы человек, который предоставил тебе на время кров и еду. А еще по совместительству на данный момент твой личный врач.

Больше никакого желания общаться с ней у меня нет, и я выхожу из комнаты и направляюсь на кухню.

В холодильнике продукты на исходе. Рассматриваю остатки, осознавая: придется ехать сегодня в город. Эта мысль неприятна – не люблю даже ненадолго возвращаться в муравейник мегаполиса, напоминающий мне ту жизнь, что была у меня раньше, но это неизбежно.

Достаю молоко, предвидя реакцию девчонки на кашу, но я рассержен, и нет никакого желания ей угождать.

Быстро, практически на автомате произвожу стандартные манипуляции, одновременно делая чай и бутерброд, и возвращаюсь к ней.

Скандалистка послушно полулежит в кровати, и я произношу про себя – так-то лучше, со мной вообще нельзя спорить.

Ставлю поднос и встречаю колючий взгляд.

Все еще сердится.

Ничего, ей полезно.

– Опять каша! – возмущается она. – В твоем доме бывает какое-нибудь разнообразие?!

Игнорируя слова, молча выхожу из комнаты и иду на кухню.

Прежде чем приступить к завтраку, набираю Олега.

В трубке раздается его оглушительный бас.

– Слушаю.

– Привет.

– Дружище, ты что ли?!

– Я.

– Куда ты пропал? Я, конечно, слышал про твои неприятности, но...

Морщусь. Даже легкое напоминание о прошлом все еще болезненно, и я прерываю его.

– Я не по этому поводу.

Он понимает: я не хочу говорить на озвученную им тему, и больше не касается ее.

– Извини. Что тебя интересует?

Вот так-то лучше. Узнаю его деловой тон и выкладываю:

– Мне нужна твоя профессиональная помощь, чтобы ты по своим связям пробил, не подавали ли заявление на розыск молодой девушки лет двадцати, может, немного больше. Брюнетка, голубые глаза, рост примерно метр семьдесят, без особых примет.

Чувствую, как его распирает от любопытства, кем она мне приходится и почему я о ней спрашиваю, но я молчу: меньше знает – лучше спит, а он не осмеливается спросить напрямую.

– Это вся информация о ней?