Распираемая злостью и другими нелицеприятными чувствами, молча показываю ему вслед язык и бурчу себе под нос:

– Медведь...

Даже не знаю, почему это слово слетело с моих губ.

Хотя нет – знаю.

Он такой же большой, сильный, обросший, бородатый и страшный.

Поворчав еще минуту, беру ложку и приступаю к дегустации борща. В нем много мяса, много овощей, и на вкус он вполне съедобен, но главное – у меня такое чувство, что это блюдо как-то связано с моим прошлым. Возможно, это только мои фантазии, но я не могу отделаться от ощущения, что для меня он гораздо больше, чем просто суп.

Съев практически всю тарелку, выпив чай с бутербродом, чувствую: наелась до отвала, и, отставив поднос в сторону, свернувшись калачиком, собираюсь подремать. Тем более, что после сытного обеда меня безудержно клонит в сон.

Когда открываю глаза, уже около четырех.

По новой отходя ото сна, оглядываю комнату и, вспоминая события, произошедшие утром, тяжело вздыхаю. Мне ничего не приснилось, – я по-прежнему неизвестно где, неизвестно с кем и я сама неизвестно кто…

Полежав еще полчаса без дела, едва не вою от скуки и, встав с кровати, подхожу к окну.

В окно-то мне ведь можно смотреть!

Бросаю взгляд во двор и замечаю хозяина дома.

Он колет дрова, и он… без рубашки.

Застываю на месте и, как завороженная, жадно пожираю глазами его красивое рельефное тело, которое при каждом движении заставляет мышцы волнующе перекатываться под кожей и вводить меня в ступор.

Не могу не признать, что у него сногсшибательный торс и невероятно мощные руки. «Медведь», наверно, один из лучших представителей мужской особи.

Мне так кажется.

Мне ведь не с кем сравнивать.

По крайней мере, сейчас, ведь в моей памяти пустота.

Не отхожу от окна минут десять, залипнув на волнующую картинку, пока «груда мышц» не заканчивает свою работу, и только когда он скрывается из вида, возвращаюсь в кровать к своему ничегонеделанию.

Примерно через час на ужин незнакомец приносит мне снова красную похлебку, и я морщусь и ворчу:

– Опять суп!

Он раздраженно смотрит на меня, так что по спине пробегает неприятный холодок.

– Ты не на курорте.

Хмурюсь. Почему-то мне кажется, а может быть, это кажется моему желудку, что в той жизни, которая была у меня до всего этого, я питалась гораздо лучше или, по крайней мере, разнообразнее.

С приходом вечера на меня накидывается жуткая тоска. Чувствую себя такой одинокой и оторванной от чего-то очень важного, необходимого.

От чего?

От семьи?

Наверно. Ведь, скорее всего, она у меня есть и родители волнуются, что я пропала.

Чтобы не изводить себя этими грустными размышлениями, поскорее забираюсь в постель и пытаюсь заснуть. Но то ли оттого, что я спала днем, то ли оттого, что нашпигована волнующими мыслями, как рождественский гусь яблоками, у меня не получается.

Кручусь в кровати, переворачиваясь с бока на бок, пока небо где-то рядом не разверзается и не начинает безжалостно метать гром и молнию. Из-за этого устрашающего спектакля природы все мои наметки сна мгновенно исчезают, и я сжимаюсь от страха в комочек с каждым леденящим сердце звуком.

Расстояние между громом и молнией все уменьшается, и лохмотья храбрости покидают меня окончательно. После очередного сотрясающего землю удара я выскакиваю из кровати и без оглядки несусь в комнату к моему соседу. И пусть мужчина мне не нравится и вызывает необъяснимые чувства страха, возмущения и раздражения, но он единственное живое существо в этом доме посреди леса, а я катастрофически нуждаюсь хотя бы в чьем-то человеческом присутствии рядом с собой.

Влетев в его комнату без стука, растерянно останавливаюсь.