Воскресенье, 21.30

Когда они вышли из кафе, на улице уже вовсю поливал дождь.

– И куда мы теперь? На вокзале ночевать будем? – спросила Алена. Она как-то незаметно для себя перешла на обобщенное «мы». – Больше не хочу.

– А ты что, на вокзале ночевала?

– Последнюю ночь – да.

– Ну, ты даешь! Есть одно местечко… – задумчиво сказал Денис. – Особого комфорта не обещаю, но до утра перекантуемся. Как-то так. Здесь недалеко. До вокзала спустимся, а там рядом.

– Так все-таки на вокзал?

– Нет-нет, там дом есть, знакомый мой один живет. Разруха, конечно, у него, но приютит… А утром решим. У моего друга квартира свободная есть…

…Ему надо как-то начинать новую жизнь. Он же теперь не один. У него есть она – Алена.

Понятно, в диспансер он уже не вернется. Ни завтра, ни потом.

«Заехать за вещами? Да ладно, там особо ничего и нет – костюм спортивный, тапочки да кружка-ложка. Хотя к Олегу все равно заехать надо, флешку завезти с программами и музыкой. Обещал ведь, да и мужик он хороший, помочь надо. Тогда и заберу. И в общагу возвращаться смысла нет. А вот ноутбук срочно нужен. Но это – позже, когда все образуется. Завтра утром можно снять номер в гостинице. Хотя нет, нельзя. Придется паспорт предъявлять, засвечусь… По Аленкиному? Но ее тоже ищут. В какой-нибудь частной гостинице договориться без паспортов? Можно попробовать. Гарик, конечно, не откажет. Если у него свободно. Но все это временно – на день, на два. Надо квартиру снимать. Значит, нужны деньги. Значит, надо играть. За ноутбуком завтра ехать надо…»

…Они сидели на лавочке под навесом в скверике у вокзала.

– Ты не замерзла? – он заметил, что она как будто съежилась.

– Нет. Ты почему молчишь?

Он снял куртку, набросил ей на плечи и обнял, прижав к себе.

– Думаю, как жить дальше.

– И как?

Он не ответил на ее вопрос, а, помолчав, задал свой:

– А все-таки, Алена, что у тебя произошло?

Она долго молчала в темноте, потом спокойно сказала:

– Я беременна.

И тут же почувствовала, как он напрягся. Чуть погодя спросил:

– И где же отец?

– А нет отца.

– Ты не знаешь, кто он? Или сбежал?

– Нет-нет, не так все.

– А как? Есть несколько возможных… кандидатов?

– Вообще нет отца.

– Как это?

– Не было у меня до сих пор мужчины. Ни с кем не было. Я… Как тебе сказать… Я девственница.

Он нервно хохотнул:

– Что за чушь? Беременная девственница? Непорочное зачатие, что ли?

– Я же говорила, ты не поверишь.

Он осекся:

– Нет… Я… Почему-то я верю тебе. Просто все это как-то… Невероятно… Непонятно…

– Мне даже батюшка не поверил. Отец Михаил. Дядя Миша, – она помолчала. – И никто не поверит…

Воскресенье, 22.30

– Но ведь никто не поверит! Ну, и где же она теперь? – Алексей отодвинул свою чашку с чаем.

– Пропала она, – ответил Михаил.

Они пили чай на кухне у Алексея. Михаил добрался к нему только вечером, уже затемно. Сначала решил загнать машину в сервис, но там пришлось дожидаться Аркашу-бурята, потом ждать, пока он диагностику проведет. Потом еще кое-какие срочные дела сделать.

Жена Алексея, тоже Наталья, накрыла им наскоро стол на кухне и пошла укладывать младших детей. Их старшая дочь была почти ровесницей девчонок Михаила, а младшие братья-близняшки еще и в школу не ходили.

– Как пропала?

– Понимаешь, неправильно я себя с ней повел. Каюсь… Но дочки как с катушек слетели в последнее время. Причем обе. Одна любовь на уме. Парни, свидания, наряды. Выпускной класс, экзамены на носу, а они… Я понимаю, возраст такой. Но переживаю очень. И Наталья. Не знаем прямо, что и делать. А тут Аленка… Пять лет не появлялась, ни слуху – ни духу. А тут – нате вам. Вывалила – беременная, мол, я. А отца нет. Я сразу-то и не понял, о чем она говорит. А дальше вообще несусветный лепет про непорочное зачатие, девственность и так далее. Я и отчитал ее. Как дочь, по-отцовски. Плохой из меня священник. И отец плохой.