А, кроме того, приезжие разжигали костры, причем кто где захочет. Нет, чтобы на старом кострище – так каждый раз на новом месте. Скоро вся поляна оказалась изуродована черными проплешинами. И как-то в начале лета они за несколько дней оборудовали стационарные места для биваков – с лавочками, столиками. Конечно, не без помощи взрослых, но идея-то была их, детей.

Она расстроилась, обнаружив сейчас лавочки разломанными, обшарпанными и облезлыми. Подошла, присела на остатки одной из них. Видимо, кто-то когда-то предпринимал попытку облагородить поляну, покрасил их лавочки. Даже кострища обложили кирпичами и большими гладкими булыжниками, тоже раскрашенными в разные цвета. Но потом все забросили. И получилось только хуже. Краска на лавочках почти вся облезла, и сами они стояли покосившимися и полуразбитыми уродами. Столиков вообще не было, остались только одинокие пеньки. Приезжие вандалы их, наверное, на костры пустили. Кирпичи и камни валялись, в беспорядке разбросанные по траве.

Но Тополиная поляна будто доказывала всем, что есть вещи на свете вечные, незыблемые. Проплешины зарастали, травка-муравка восстанавливалась. Шрамы на тополях затягивались, и они по-прежнему возвышались неземными великанами, создавая драгоценную тень во время летнего зноя. Алена была уверена – так всегда будет…

Была и еще проблема – приезжие частенько порывались машины свои в речке помыть. Спускались по «водовозной» дороге к реке, заезжали прямо в воду. Но с этим разбирались уже не дети, они просто бежали в деревню и звали на помощь взрослых…

Алена бродила в ледяной воде, закатав джинсы, но ей не было холодно. Она с трудом сдерживала слезы. Она вдруг так ясно, каждой своей клеточкой поняла, что она уже взрослая. Детство закончилось и никогда не повторится. Там, тогда была «та», совсем другая жизнь. А здесь и сейчас – «эта». Взрослая… И проблемы теперь у нее тоже… взрослые. «ЭТОГО не может быть…»

Стоп! Только не сейчас.

Она огляделась – ни на поляне, ни на дороге никого не было. Она впервые оказалась здесь осенью. В разгар лета всегда вокруг было много народу. А сейчас – никого. Ну и хорошо. Она только порадовалась. Разделась и нагишом поплыла в холоднючей воде. Недолго совсем, пару раз нырнула с головой и выбралась на берег. Попрыгала для согрева, сделала несколько движений из ката, быстро оделась, набрала воды в ведра и побежала домой, к бабушке. Ей стало жарко – так всегда было после ее утренних обливаний. Купание очень хорошо взбодрило ее, голова стала спокойной и ясной, во всем теле чувствовались легкость и свежесть. Хоть взлетай!

Обливаться она начала несколько лет назад. Поневоле. Когда она бросила карате, организм ее, привыкший к постоянным нагрузкам, начал возмущаться, бунтовать, а в конце концов совсем расклеился. Да и смерть отца основательно надломила ее жизненные силы. У нее обнаружилась хроническая ангина. Чуть что – ветерок там или под дождь попала – и сразу горло начинало болеть, потом сопли, температура. И все – постельный режим.

– Гланды у нее слабенькие, – объясняла маме участковая врачиха.

– И что же делать?

– Закаливаться…

Потом появилась аллергия. Неизвестно на что. Мама избавилась и от собаки, и от кошки. Водила ее по врачам, диагностическим центрам, но причину аллергии так и не обнаружили. А тут еще началась гормональная перестройка организма – она вступила в переходный возраст. И стало совсем плохо. Ее спас Порфирий Иванов. В интернете она наткнулась на его систему. Попробовала. Помогло. И с тех пор каждое утро начиналось для нее с молитвы и обливания холодной водой, по возможности – стоя босиком на земле, впитывая ее силу, пополняясь ее энергией. Она изменила его систему, «подогнала» ее под себя. Спускаться вниз на улицу, на газон у подъезда с двумя тяжелыми ведрами с водой, а там обливаться, стоя в одном купальнике на глазах у спешащих на работу соседей… Это ее очень напрягало, особенно зимой. Нет, не морозы ее смущали, а косые взгляды прохожих, готовых покрутить пальцем у виска. Она стала обливаться дома, в ванной.