Втайне от Марии Антон пытался найти Соню, но его расспросы у соседей успехом не увенчались. И они, и сослуживцы по работе в один голос твердили – Соня уехала к сыну.

Поэтому сильно удивился, когда в один из вечеров, работая в своём закутке, именуемым женой «лабораторией», услышал над головой треньканье, бежавшее по проводам от входных ворот. Звук зародил надежду, однако при виде Алёши сменился беспокойством. Зачем он здесь? Лицо юноши выражало… трудно сказать, что выражало, смесь растерянности и тревоги, наверно… Едва поздоровавшись, он закидал Антона вопросами: – «Маму не видели? Она к вам не приходила? Что с ней?»

Мария вышла из дома, услышав голоса. Настала её очередь засыпать парня вопросами:

– Алёша! Что ты здесь делаешь? К маме приехал?

– Тёть Мария, я маму ищу. Она пропала…

– Как пропала… О чём ты? Она была у нас недавно…

– Не знаю, – голос Алёши срывался, – я звонил ей почти каждый день. Она не берёт трубку. Что с ней могло случиться… От меня уехала радостная… Вот сорвался, приехал. Дома её нет, на работе сказали – она ко мне поехала… Я подумал, может вы в курсе…

– Нет, не знаем, сами гадаем куда запропастилась… – протянула в раздумье Мария. Пройдём в дом, расскажу тебе о последней встрече, это как раз после приезда от тебя, – и приобняв его за плечи, увлекла за собой.

Выслушав рассказ супругов, расстроенный, Алёша решил, что надо искать её через полицию. Антон посоветовал:

– Сходи-ка в больницу. Фу ты, ну ты, вишь, (12) только осенило меня… Пойдём, я с тобой…

– Нет, я сам, спасибо. Если что, я дам знать, – последние слова его донеслись уже от ворот.

В маленьком городке одна больница. Алёша бежал к ней, не чувствуя ног под собой. А если она не там, то где?! Страшно подумать… Бросившись к регистратуре, он умоляюще бросил женщине в белом халате фамилию матери.

– Есть такая, молодой человек, нашла, – водя пальцем по журналу, проговорила она.

– Есть! – Он не ослышался? – А что с ней?

Регистраторша пожала плечами и назвала номер палаты. Когда распахнул дверь этой палаты, перед его глазами предстало нечто забинтованное, поднятое над кроватью и подвешенное в воздухе; и от этого «нечто» отходили провода и шланги, подключенные к аппаратуре и мониторам. Лицо Алексея исказила гримаса ужаса. Ошарашенный от увиденного, он повернулся к врачу, который шёл за ним по пятам.

– Это… это… – дрожащий голос растерявшегося парня подхватил профессионально-спокойный тон врача, – это Ваша мама, молодой человек. Её сбила машина. Можно считать, что она родилась в рубашке. Перенесла несколько операций… Мужчина в белом халате ободряюще продолжал. – Но вы не отчаивайтесь. Она обязательно выздоровеет. И тогда ей понадобится ваша помощь.

Алёша возвращался домой поздно вечером. Что за глупая фраза – родиться в рубашке – злился он. А если не в рубашке?

Раздавленный случившимся, прибитый и опустошённый, покинутый родителями, он почувствовал, как наполняется жалостью к себе, к матери, к их невезению. Моросящая, подвижная, лопочущая темнота бежала за ним по пустынной тропинке, придавая его силуэту странные очертания в просвете жёлтых бликов, отражавшихся на асфальте от нависших сверху фонарей. Холодный осенний воздух с мокрыми шлепками распарывал кожу лица. Шёл, не сдерживая слёзы. Сейчас их не мог видеть никто… А хоть бы и видел! У него горе! Неудача за неудачей, да что же такое! Словно сглазили… Досада, отчаяние душили его. Наконец-то дома.

Открыв дверь квартиры, он бросился в мокрой одежде и обуви, не раздеваясь и не разуваясь, на кровать, и зарыдал в полный голос, сотрясаясь в плаче.