Я поворачиваю голову влево и вижу Лену. Её тоже связали. Она голая, как и я. Но до сих пор лежит без сознания.

Господи, жива хоть?

Сдавленный стон вырывается из моих лёгких с ещё одним потоком горьких слёз, в которых я начинаю тонуть, как в безжалостных волнах цунами.

– Сейчас тебя будут фотографировать. Сделай спокойную мордашку и сопли вытри. Мы отведём тебя к фотографу. Напоминаю, без глупостей! Усекла?

Есть ли у меня выбор?

Нет. Ни единого шанса на чудо. Мне приходится молчать и унижаться перед отвратительными подонками.

– Твоя задача держать рот на замке и во всем подчиняться, – разъясняет мне нелюдь в маске. Кивни, если поняла и обещаешь быть послушной дырочкой.

Киваю, с убийственной болью в сердце.

Похитители освобождают мои руки.

– Поднимайся, шлюха. В темпе, давай!

– Я не ш-шлюха! – рефлекторной взрываюсь от несогласия.

– Ничего-ничего, скоро ей станешь. Дело двух дней, – противный гогот больно врезается в уши.

Я отталкиваюсь онемевшими руками от то, что якобы зовётся постелью, кое-как встаю на ноги. Шатаюсь. Мир немилостиво вертится перед моими глазами. Я бросаю случайный взгляд на левую руку и в ужасе вижу там ранку – маленькую точечку, напоминающую комариный укус.

Твари! Они меня чем-то укололи. Чтобы покладистой была, чтобы не махала руками и ногами, выражая протест.

Громилы подхватывают меня под руки и куда то-ведут, уводя из комнаты. Голую. Босую. С опухшими от слёз глазами.

Мы выходим в тёмный коридор. Двигаемся по нему почти до самого конца. Стены шатаются, а потолок раскачивается как во время землетрясения. Как же мне плохо…

Меня толкают в одну из дверей коридора, самую последнюю, я попадаю в светлую комнату, в которой почти полностью отсутствует мебель. Там меня встречает худощавый мужчина нерусской внешности, который сжимает в руках фотоаппарат.

– Звезду «Playboy» заказывали? – глумится один из мразей, толкая меня в распоряжение фотографа.

– М-м, какая сочная! Отличный экземплярчик подвернулся.

– Это точно.

– Сиськи зачётные, натуральные?

– Да.

– Давно не попадались русские курочки. Свеженькая, молоденькая. А глазища какие, м-м-м! Бездна океана. Сам бы купил, чтоб на члене скакала, но…

– Бабла не хватит, – принижает фотографа один из подельников, пока тот алчно и тщательно сверлит меня похотливым взглядом.

– Она одна?

– Нет, есть ещё и вторая. Но там такое… Не фонтан. Бывалая дырка.

– А эта?

– А эта, блять, целочка.

Фотограф удивлённо присвистывает, придерживая меня за локоть, пока я болтаюсь как тягучая карамель в разные стороны.

– Хороша! – прожигает меня жадным взглядом. Он тоже турок. Только высокий и худой, как дрыщ. С кучерявыми волосами и кривым носом. У него из пасти воняет. Я сейчас точно вырву.

– Хватит надрачивать на неё в мыслях. Эта тёлка – собственность клуба. Давай уже, поторапливайся. Включай свою шарманку и делом займись. Впереди ещё пять лотов. До вечера нужно успеть сделать им годное портфолио, чтобы как следует заработать.

Дрыщ что-то буркает себе под нос. Впиваясь грубой хваткой в мой локоть, он тащит меня к стоящему в конце комнаты кожаному креслу. Ставит возле него как гуттаперчевую марионетку, выбирая интересную позу, и принимается за работу.

Он начинает меня фотографировать и ставит в разные пошлые позы. Ублюдок фотографирует все части моего тела. Особенно грудь, ягодицы и промежность. С разного расстояния, с разных ракурсов. Заставляет сесть на кресло, широко развести ноги. Погладить клитор, развести половые губки пальцами, потеребить узкую киску. И, наконец, вставить указательный палец в анальный проход, вместе с тем, изобразить страсть на лице.