У шокированного мужчины возникла другая идея.

– А что этот человек может сказать против нашей системы голосования пропорционально имущественным интересам?

– Говорит, что в принципе все правильно; но он утверждает, что земля принадлежит всем и каждому в равной степени, и поэтому каждый должен иметь равный голос в распоряжении ею и управлении ею.

На этот раз улыбнуться не получилось. Человек с суровым лицом сказал за всех остальных:

– Мы не можем допустить, чтобы подобные идеи получили распространение, Поварт! У вас есть план?

– Мы должны внимательно следить за Каластией и не позволять никому покидать ее пределы. Что касается Эрнола, то я пришел к выводу, что лучше всего будет выпустить его на свободу!

Они посмотрели на него в замешательстве. Он объяснил:

– Я ознакомился с опытом подобных дел за последние несколько столетий, и если что и бросается в глаза, так это то, что самый верный способ вызвать симпатию общества к радикалу – это его преследование. Но если не обращать на него внимания и высмеивать его, то его философия не продержится долго.

– Вместо того чтобы пытаться сделать из этого парня пример, сурово наказывая его, мы отпустим его. Возможно, он будет возражать против этого; возможно, он открыл для себя те же истины, которые читал я, и не хотел бы ничего лучшего, чем стать "мучеником". Но если понадобится, мы заставим его уйти.

– А если он продолжит свои выступления?

– В этом случае мы должны просто выждать свой шанс и взять его тайно, а если понадобится, арестовать одновременно тысячу других. Главное – секретность, чтобы люди не могли знать, что с ним стало, что бы они там ни подозревали. Окончательное избавление от него будет вопросом целесообразности.

Экс-председатель горячо одобрил эту идею.

– Вы все правильно поняли, Поварт. Есть ли еще что-нибудь на повестке дня?

Поварт отложил свои записи.

– Все национальные отчеты такие же, как обычно – все спокойно, и люди, по-видимому, всем довольны.

– Если больше нет никаких предложений, мы можем считать себя свободными.

Мужчины поднялись на ноги с характерным шумом. Высокий мужчина с квадратной бородкой сразу же подошел и протянул Поварту руку. Ван Эммон заметил, что они пожали друг другу руки почти так же, как это делают американцы.

– Похоже, все идет своим чередом, мой мальчик, – сказал бородач, его пристальный взгляд слегка смягчился. "Я видел утреннюю газету. Поздравляю! Она – одна девушка из миллионов. Она уже назначила дату?

– Нет. Мона была застигнута врасплох, если быть откровенным, дядя.

Пока Поварт говорил, он смотрел на дверь и кивком разрешил войти какому-то человеку. Тот послушно шагнул вперед и подал послание, по виду напоминающее обычную аэрограмму. Пауарт открыл его, а его дядя расписался.

Председатель издал негромкий свист удивления.

– Некоторое время назад с флайером Моны произошел несчастный случай, и ее спас… – он внимательно посмотрел на аэрограмму, – парень по имени Форт. Сейчас она восстанавливается на борту "Кобулуса".

Высокий мужчина взял послание и прочитал его, а Поварт оглядел комнату. Ван Эммон мельком увидел часы и обратил особое внимание на маятник. Но прежде чем он успел узнать что-либо еще, рука доктора Кинни дернулась, как и прежде, и прозвучал гонг. Все четверо проснулись.

Они находились "в гостях" уже более часа.

Глава

VII

. Мир на краю

– Думаю, мы узнали достаточно, чтобы сделать некоторые общие выводы, – сказал доктор, после того как все четверо рассказали о том, что слышали и видели. – Друг Ван Эммона, Поварт, похоже, не демократ. Он, вероятно, представляет самый аристократический элемент на планете, а этот человек, Форт, спасший девушку, скорее всего, также относится к элитному классу.