Но доктор узнал нечто чрезвычайно ценное. Он узнал, что, когда его агент находится в полубессознательном состоянии, его сознание, сознание доктора, может влиять на агента.

Не Эрнол, а доктор совершил промах!

Глава

VI

. Мировое правительство

Впоследствии Ван Эммон не смог вспомнить ни одного переживания в период между вхождением в подсознательное состояние и переходом в телесознание. То есть он помнил только конкретную сцену, увиденную глазами и ушами его агента.

Это было большое помещение с высокими потолками, по архитектуре напоминающее какое-то общественное здание. В центре, прямо перед агентом Ван Эммона, стоял большой прямоугольный стол, за которым сидело несколько человек. Ван Эммон насчитал девять человек.

Вся атмосфера была торжественной и важной. Ван Эммону вспомнились старые фотографии заседаний кабинета министров в Вашингтоне, стратегических советов во время великой войны. Он напряженно прислушивался, не прозвучит ли что-нибудь.

У основания стола, во главе которого и сидел агент Ван Эммона, поднялся высокий мужчина с внушительной, квадратной бородой. Он многозначительно посмотрел поочередно на каждого из восьми человек, и когда он заговорил, геолог был настолько поражен убийственной серьезностью происходящего, что забыл удивляться своей способности понимать сказанное, забыл удивляться тому, что эти люди, несомненно, были людьми исключительного качества.

– Господа, – сказал поднявшийся мужчина, – мне нет нужды напоминать вам о серьезности этого события. Я лишь хочу поздравить вас и себя с тем, что у нас теперь есть председатель, на которого мы можем смотреть с уверенностью. Я говорю это, нисколько не осуждая его предшественника.

Он сел, и тут же появился беловолосый мужчина с широким, благодушным типом лица и объявил:

– Никаких сожалений, сэр. Напротив, я очень рад, что мистер Поварт займет мое место. Я только хотел бы, чтобы комиссия отказалась от своего правила выбирать по жребию; я хотел бы предоставить мистеру Поварту кресло на тот срок, который он пожелает занять.

Он занял свое место под общий гул одобрения, в то время как девять пар глаз в унисон обратились в сторону пары глаз, которые разделял Ван Эммон. Значит, его агент был председателем некоего совета, известного как "Комиссия".

Поварт поднялся на ноги. Даже в этом простом действии его движения были быстрыми и уверенными; они прекрасно гармонировали с тем, как он заговорил.

– Спасибо вам всем. Честно говоря, я рад, ради объединения, что самый молодой член комиссии возглавил его в это время. Если бы я был моложе своих лет, я бы сказал то же самое.

Он сделал паузу и взглянул на какие-то записки в своей руке. Ван Эммона поразили, во-первых, гладкая кожа и совершенное строение кисти и запястья, а во-вторых, своеобразный почерк на бумагах. Он понятия не имел, что они означают, хотя его агент, несомненно, знал. (Впоследствии четверо пришли к выводу, что в случае слов, написанных кодом или иным способом, требующим усилий сознания агента, люди на Земле, находящиеся в контакте только с подсознанием, не получают информации. Но у них никогда не возникало проблем с пониманием того, что было сказано вслух).

– Если есть какие-то особые вопросы, которые должны быть рассмотрены на общем заседании, то сейчас самое время поднять их, – сказал Поварт и остался стоять.

С правой стороны стола выступил низкорослый мужчина с очень большой головой:

– Я хочу предложить, чтобы мы отправили еще одну экспедицию на Альму.

– Согласен, – отозвался человек, который был предшественником Поварта. Видимо, эти десять человек почти не обращали внимания на парламентские правила. – Каковы перспективы, Поварт?