Он снова смотрит на меня странным взглядом и кивает.

— Есть.

— А лучше рубашку, — и добавляю, смущенно отводя глаза: — В ней удобнее кормить…

— Хорошо, я попрошу горничную что-то для тебя подобрать, — соглашается Тимур, — но потом ты возьмешь водителя и поедешь за вещами. Тебе же надо вернуть все это барахло и документы. Я так понимаю, знакомые снабдили?

Снова смущенно отворачиваюсь, даже щеки начинают гореть. В его глазах я опять выгляжу лгуньей, способной на все, чтобы проникнуть в его дом. Я каждый раз делаю все, чтобы Тимур еще больше утвердился в мысли, что мне нельзя доверять.

Но без его доверия я проживу, а без дочери нет, так что свой выбор я уже сделала. Замечаю, что в детской нет кровати для меня, только одно кресло.

— А где я буду спать, Тимур? — спрашиваю, оглядываясь.

Он поднимает на меня глаза, и я поражаюсь, сколько в них холода.

— Как где? У себя в комнате. Здесь есть радионяня, ты услышишь, если ребенок заплачет.

— Но так же неудобно, Тим! Ты не переживай, я могу и на раскладушке спать, и на надувном матрасе. Кормить лежа даже удобнее, и я…

Его глаза становятся ледяными.

— Ты плохо меня слышишь, Ника? Обслуга не должна жить на одном этаже со мной и моей дочерью. У тебя будет своя комната, и будь добра, когда в твоих услугах не будет необходимости, постарайся оттуда не выходить.

Ошалело смотрю на Тимура. Обслуга? Он никогда не называл так свой персонал. Помощники по хозяйству, сотрудники, охрана — да как угодно, но только не обслуга. Тимур всегда был предельно вежлив с теми, кто живет в его доме, и никогда не позволял себе таких выражений.

Представляю, что сказал бы на это Робби, а его выражение лица я даже представить не могу. Открываю рот, чтобы возмутиться.

— Что-то не так? — ледяным тоном спрашивает Тимур, и я осекаюсь. Медленно качаю головой.

— Нн-нет, все нормально.

— Тогда пойдем, я покажу тебе твою комнату. Кстати, подумай, какой оклад тебя устроит. С учетом, что ты без опыта работы, без педагогического и медицинского образования, на многое не рассчитывай.

— Мне не нужен оклад, — говорю торопливо, — достаточно того, что я буду со своим ребенком.

— Об этом не может быть и речи. Ты будешь получать заработную плату как все мои работники.

Ну хоть не обслуга…

— Ладно. Тогда на твое усмотрение. И можешь забирать ее в счет долга.

Тимур презрительно кривит губы:

— Тебе жизни не хватит, чтобы тот долг вернуть. И я уже предупредил, что тема закрыта. Не нарывайся на конфликт, Ника, если хочешь здесь работать.

Мне хочется встряхнуть его и крикнуть:

«Тимур! Не говори со мной так! Да, я обманула тебя, но посмотри на меня, это же я, Доминика!»

Но Тимур уже разворачивается спиной и уходит. Сцепляю зубы и иду за ним.

Он приводит меня в маленькую комнату за лестницей, где хранится спортивный инвентарь. Пропускает вперед, останавливается и вглядывается мне в лицо.

— Ну как, не передумала?

Пожимаю плечами и прохожу внутрь. Узкое окно на одну раму, зато открывается. Кровать поместится, небольшой шкаф тоже, а больше мне ничего не надо. Гораздо лучше, чем подвал или кладовая, которую, если честно, я ожидала увидеть.

Поворачиваюсь и говорю с улыбкой:

— Спасибо, Тимур. Здесь прекрасный вид из окна, так что меня все устраивает. Если организуешь спальное место, буду благодарна.

Окно ведет на задний двор и ворота для грузовых машин. Но дальше растут деревья, и даже есть небольшая клумба, так что я почти не вру.

Замечаю свернутые рулоном боксерские бинты — Тим наматывает их на руки когда боксирует. Не удерживаюсь, провожу пальцем по плотной ткани, и на миг меня пробивает от накативших воспоминаний.